имей смелость иметь своё мнение, имей мудрость скрывать его
15.02.2009 в 02:32
Пишет Kaina*:"Сквозь магический кристалл", глава 1
Во-первых, сразу же бросались в глаза их своеобразные мантии, уже потерявшие былую свежесть и обильно присыпанные плодородной землей. Ничто не спасало от этого бедствия: ни специальные плащи для работы в теплицах, ни отчаянные попытки некоторых неисправимых чистоплюев контролировать каждый жест и каждый шаг. А поэтому живописные земляные и травяные пятна на школьных мантиях стали своеобразным свидетельством пребывания в «святая святых» профессора Спраут.
Во-вторых, работавшие в теплицах распространяли в окрестностях замка весьма специфический запах. Ароматом его мог бы назвать разве только тот, кто страдает хроническим гайморитом. Остальные же, включая и несчастных носителей, иначе как вонь, его не называли. Но последние ни в чем не были виноваты, ибо навоз – он и в Хогвартсе навоз. И даже будучи драконьим, отродясь ничего другого, кроме вони, распространять не мог.
В этом же году к уже перечисленным особенностям добавилась еще одна. Ее обладателями стали шестикурсники, сдававшие зачет в экспериментальной теплице. К уже имеющимся пятнам и навозному «амбре» добавилось новое «украшение» - густая и липкая слизь изжелта-зеленого цвета. Ею были заляпаны мантии и шарфы студентов, она застыла в девичьих локонах и, подобно бездарно наложенной косметической маске, стекала с подбородков и щек шестикурсников.
Именно так помечал своих потенциальных жертв новый кошмар школьных теплиц. Это почетное звание прочно закрепилось за недавно выведенным селекционным чудом – бойцовыми огурцами. Они стали венцом трехлетней работы профессора Спраут и ее лучшего ученика Невилла Лонгботтома. Правда, каких-либо полезных свойств у этого ботанического ужаса выявить так и не удалось. Зато снайперской точности, с которой они выплевывали струю жалящей слизи, позавидовал бы любой аврор.
Шестой курс Гриффиндора и Слизерина сегодня сдавал зачет как раз в той самой теплице, где обитали растительные монстры.
- Занимаясь Гербологией шестой год, вы должны были научиться находить общий язык даже с самыми редкими и необычными растениями. Сейчас мы и проверим ваши умения на практике. Вам первым выпала честь поухаживать за бойцовыми огурцами, которые вырастил, точнее будет сказать, выпестовал мистер Лонгботтом, - слизеринцы снисходительно хмыкали, свысока поглядывая на Невилла, гриффиндорцы же с гордостью взирали на своего одноклассника и подбадривающе ему подмигивали. - Ваша задача проста: растение нужно полить и подкормить. Эта уникальная лиана питается исключительно навозом, без какой-либо примеси земли. Да, да, мистер Малфой, и не нужно делать такое недовольное лицо. Вам действительно предстоит работа с драконьим навозом. Всем хорошо известно, что корни любого другого растения обязательно бы сгорели от подобного кормления. Для наших же питомцев это основная пища. Теперь о безопасности. О том, чтобы вы не причинили ущерб огурцу, я предупреждать не буду - он сам этого никому не позволит. А вот ради вашей безопасности напомню, что пользоваться волшебными палочками в теплице строго запрещается. А теперь подойдите к лункам. В каждую посажено по одной лиане. Когда влаги и подкормки будет довольно, растение мгновенно отреагирует: его листья и плоды станут ярко-зеленого цвета. Путь каждый из вас возьмет на себя заботу об одном растении. Ну что же, мистер Лонгботтом, пора познакомить одноклассников с вашим чудом.
Щеки Невилла зарделись румянцем. Явно смущенный, он открыл дверь теплицы и осипшим от волнения голосом произнес:
- Добро пожаловать в гости к бойцовым огурцам!
Окрыленные перспективой получить зачет без особых усилий, шестикурсники буквально ввалились в теплицу. Каждый раз они не переставали удивляться, когда сталкивались с магическим расширением пространства. Небольшая снаружи теплица изнутри выглядела совершенно иначе. Размеры ее увеличились настолько, что, казалось, будто ребята попали в настоящий сад. Их взору предстала почти идиллическая картина. Словно готические изваяния, длинные лианы устремились вверх, туда, где толстая стеклянная крыша преграждала путь пугливым лучам зимнего солнца. Сама лиана была довольно мощной - подпорки ей просто не требовались. Многочисленные листья, по форме напоминавшие детскую ладошку, прикрывали увесистые плоды. Где-то там, за стеклянными стенами, хозяйничала зима: дули пронизывающие ветры и лежал пушистый снег. Здесь же царило вечное лето. Все было так спокойно и безмятежно, что становилось просто непонятно, почему эти безобидные плоды нарекли таким грозным именем.
Облачившись в специальные плащи, студенты разбрелись по просторной теплице. Первый же беглый осмотр резко поубавил господствовавшую до этого эйфорию. Обреченные вздохи девушек и пока еще сдержанные ругательства молодых людей дали ясно понять, что получить зачет будет значительно сложней (дело было в том, что при ближайшем рассмотрении создавалось впечатление, будто новое чудо селекции уже не меньше месяца держат на какой-то зверской диете, напрочь лишив его пищи и воды). Об этом явно свидетельствовал коричневатый цвет листьев и плодов. Вернуть им необходимый зеленый стало казаться утопией.
Правда, единственное питательное вещество, признаваемое профессором Спраут, действительно творило чудеса. Живописная гора неиссякаемых отходов от румынских драконов сейчас возвышалась в центре теплицы, вызывая ужас своими размерами и рвотные позывы своим запахом. Сначала такое количество заготовленного лакомства для бой-огурцов породило недоумение, которое мгновенно сменилось полным пониманием и одобрением, когда шестикурсники оценили размеры лунок. Назвав их так, профессор Спраут явно кривила душой. Дело в том, что эти углубления по своему объему больше напоминали воронки от маггловских снарядов. Да и корни экспериментальных лиан по размерам не уступали их далеким южноамериканским собратьям, произрастающим на воле в амазонской сельве. Сложив в своих головах размер «лунок» и вечную, неутолимую жажду диковинных лиан, хогвартские горе-ботаники заметно приуныли.
Но, как говорится, глаза боятся, а руки… А рукам все равно придется ворочать бесценные дары румынского экспорта. И работа закипела. Пользование волшебными палочками в теплицах было под строжайшим запретом, поэтому гриффиндорцы и слизеринцы превратились на время зачета в ассенизаторов и водовозов.
Два часа спустя шестикурсники устало стирали пот, ручьями бегущий по их раскрасневшимся лицам. Навозный Эверест постепенно таял, лунки исправно наполнялись животворящей смесью, изрядно приправленной постепенно крепчающими проклятиями и ругательствами одуревших студентов. И когда у абсолютно измученных шестикурсников одновременно закончились силы и терпение, когда работа подошла к заслуженному финалу и вот-вот все должно было закончиться, собственно, все и началось…
* * *
Получившие все необходимое, ухоженные и политые, бой-огурцы, подобно хамелеонам, быстро избавились от напугавшего всех коричневого цвета, сменив его на ярко-зеленый. И сейчас эти изумрудные красавцы купались в солнечных лучах, радуя глаз обессиленных студентов. Кто-то в шутку предложил поужинать прямо в теплице, намекая на спасенные огурцы, ставшие весьма аппетитными на вид. Кто-то добродушно посмеивался над Невиллом, советуя тому тщательней подбирать названия новым растениям, чтобы впредь избежать конфуза, как с этими миролюбивыми питомцами.
Но идиллическая картина изменилась в тот самый миг, когда группа слизеринцев первой попыталась покинуть теплицу. Готический мираж исчез, как по мановению волшебной палочки. Все лианы сейчас извивались над землей, их гибкие тела напоминали непрерывно движущихся змей в период весеннего спаривания. Причудливые листья стали больше походить на крепкие щиты, а еще минуту назад изумрудные и гладкие огурчики раздулись и обрели форму темно-зеленых шаров, усеянных острыми шипами. Путь к отступлению был отрезан. 
Растерянные ребята сбились в тесную кучку в самом центре теплицы. Они с тревогой наблюдали за внезапно изменившимися питомцами. На фоне всеобщей растерянности особенно нелепой выглядела безумная радость на лицах создателей этого загадочного растения. Возникало ощущение, что в поведении экспериментальных овощей ничего особенного не происходило. Скорее, наоборот, что-то похожее от них и ожидалось, поэтому режиссеры сегодняшнего представления были просто счастливы. Обычно всегда сдержанный Невилл сейчас едва не кричал от восторга:
- Получилось! У нас получилось, профессор! Первая мыслящая лиана! Посмотрите, она их не выпускает из теплицы! Поверить не могу!
Профессор Спраут выглядела не менее счастливой:
- Конечно, получилось! А иначе и быть не могло! Столько усилий! Я от души поздравляю вас, Невилл! Вы прославите Хогвартс! Представьте только, какое значение будет иметь ваше открытие, особенно теперь, когда эксперимент удался!
Профессор внезапно замолчала, покосившись на шестикурсников, а потом вытерла выступившие счастливые слезы. Ничего не понимавшие шестикурсники уважительно молчали. Первым не выдержал Гарри Поттер:
- Профессор Спраут, Невилл, а не могли бы вы рассказать нам, о каком открытии идет речь. Мы тоже хотим порадоваться, только пока не понимаем, что произошло.
Первой от счастливого шока отошла профессор Спраут.
- Вы пока не поняли, дети? – она не меняла своего обращения к ученикам еще с первого курса. – Вы можете поздравить Невилла: ваш однокурсник создал и вырастил единственную мыслящую лиану в мире!
Все удивленно загудели, и лишь язвительный голос Драко Малфоя сделал свое привычное дело: добавил ложку дегтя:
- То есть, профессор, вы со своим Лонгботтомом полагаете, что эти половецкие пляски взбесившихся огурцов – результат мыслительного процесса? А может, на них просто так навоз действует? Похоже на передозировку.
Слизеринцы дружным смехом поддержали шутку своего старосты.
- Видимо, мы все, сами того не зная, участвовали в каком-то важном эксперименте, - слова Гарри прервали веселье слизеринцев. Я ошибаюсь, профессор?
Невилл и профессор Спраут обменялись взглядами, словно решаясь, кто из них расскажет правду. Закрыть амбразуру собой взялась преподавательница:
- Нет, вы не ошиблись, мистер Поттер. А за вашу проницательность - десять баллов Гриффиндору! Мы действительно сегодня с вашей помощью закончили важнейший эксперимент.
- До сегодняшнего дня бой – огурцы никак не проявляли свое умение мыслить, - продолжил рассказ Невилл. - Как только их не провоцировали - все было впустую. А неделю назад мы решили сделать ставку на основной инстинкт любого живущего существа – инстинкт самосохранения. Вот и попытались создать невыносимые условия, а потом понаблюдать за их реакцией.
- Мы не кормили растения целую неделю, - вновь заговорила профессор Спраут. – Все это время они пользовались внутренними резервами, но сегодня был своеобразный пик – все запасы кончились. И тут появляетесь вы, и…
- Извините, профессор, - перебила ее Гермиона Грейнджер, на которую привычно снизошло озарение значительно раньше других. – Похоже, бой–огурцы восприняли нас как своих спасителей.
- Но если мы для них спасители, - не унимался дотошный Малфой, - какого же Мерлина они нас не выпускают?
- Да все очень просто, - успокоил его Невилл, - они взяли нас в заложники. Здорово, правда?
В эту минуту и правда было здорово, но только двоим: профессору Спраут и Невиллу Лонгботтому. В их светлых головах уже зрели грандиозные планы усовершенствования своего выдающегося изобретения. Мысли же прочих заложников были значительно приземленней: свобода, душ, ужин, постель! И все, что мешало осуществлению желаемого, воспринималось крайне враждебно. Поэтому с Малфоем были согласны не только слизеринцы, но и добрая половина гриффиндорцев.
- Ты совсем спятил в своей теплице, Лонгботтом?! – голос Драко был настолько язвительным и злым, что стало понятно – лимит терпения у участников эксперимента закончился. – Или ты тоже за компанию со своими баклажанами отведал драконьего дерьма?
Уши Невилла покраснели, он уже собрался что-то сказать в ответ, но его перебил резкий голос преподавателя:
- Немедленно замолчите, мистер Малфой! Следите за своей речью! Минус десять баллов Слизерину!
Но искра уже была брошена, и разгорающееся из нее пламя стало делом времени. Профессор Спраут еще пыталась контролировать ситуацию. Из ее объяснения шестикурсники поняли, что бойцовые огурцы, уже имевшие в своем послужном списке целую неделю голодной гауптвахты, наевшись и напившись до отвала, ассоциируют внезапно свалившиеся блага именно с этой группой учащихся.
- Вы теперь для них боги! – закатывая глаза, восклицала увлеченная женщина.
- Ну конечно, боги, - внезапно развеселился Поттер. – Особенно учитывая, как мы выглядим и пахнем!
- Ну что касается тебя, Поттер, привычно растягивая слова начал Малфой, - ты у нас, конечно, Зевс! Вы только послушайте, как звучит: Поттер Громовержец! Кстати, чуть не забыл: у него ведь и молния есть. Правда, Поттер?
Слизеринцы громко смеялись, гриффиндорцы из солидарности с Гарри мужественно пытались съесть свои улыбки. Все ждали ответной реплики Поттера, который изо всех сил сдерживал рвущегося в бой Рона. На самом деле Гарри был измотан так, что даже на препирательства сил уже не оставалось. Вместо этого он решил убить двух зайцев сразу: подыграть Малфою и постараться вырваться на свободу.
- А не кажется ли вам, что наше непредвиденное заседание олимпийских богов в добром славном Хогвартсе несколько затянулось? Так вот, на правах верховного божества, объявляю его закрытым.
В этот момент послышались аплодисменты – обалдевшие студенты явно вошли во вкус. Гарри продолжил, когда стихли рукоплескания:
- А теперь, с вашего позволения, мы покинем огуречный Олимп, – он игриво подхватил под руки Рона и Гермиону. - У нас там амброзия с нектаром остывают!
Давящаяся от смеха троица, словно забыв о зеленом террористическом окружении и о собственной плачевной роли заложников, уверенно двинулась к выходу. Несколько лиан мгновенно отрезали им путь. Но сдаваться Гарри не собирался. Внимательно наблюдая за раздувшимися огуречными шарами и ощетинившимися листьями, он, предупредив друзей, решил перепрыгнуть через змеевидные растения. Мгновенно оценив дерзкую попытку Поттера, шестикурсники с небывалым азартом ломанулись вслед за первопроходцами к двери. Но не тут-то было! Удачно перепрыгнув первые две огуречные веревки, Гарри сломался на третьей. Она со свистом сбила его с ног, а он невольно потянул за собой друзей. И дальше начался ад.
Бойцовые огурцы теперь полностью оправдывали свое название: агрессивные лианы извивались уже по всей теплице, хлестко нанося удары и сбивая с ног взбунтовавшихся заложников. Ребята падали, чертыхались, сыпали весьма неприличными проклятьями, девушки пронзительно визжали. Шарообразные плоды, испещренные острыми шипами, раздирали защитные плащи, царапали кожу. Шестикурсники буквально выли от злости и бессилия. В общем шуме и гаме едва можно было различить голоса создателей этих агрессивных монстров. Они наивно просили ребят остановиться, успокоиться. Но ситуация уже давно вышла из-под контроля.
Разбушевавшиеся овощи одержали временную победу - вскоре все заложники сидели или лежали на земле.
Обычно в экстремальной ситуации перестают действовать общепринятые законы и правила, поскольку основной задачей становится только одна – спасение собственной жизни. Так уж устроена была психология слизеринцев, что им эта идея была гораздо ближе. Поэтому они-то и решились первыми наплевать на существующие законы. Малфой, а следом за ним половина однокурсников выхватили волшебные палочки. К ним бросилась профессор Спраут:
- Немедленно опустите палочки! Магия спровоцирует их на боевые действия. Это опасно!
- Можно подумать, что сейчас мы присутствовали на светском приеме! - съязвил Малфой. – Давайте, боевые заклятья, одно за другим – все равно хуже уже не будет!
Малфой ошибся – стало гораздо хуже!
* * *
А в это время в Большом зале Хогвартса деканы Гриффиндора и Слизерина с недоумением смотрели на столы своих факультетов. Отсутствие всех шестикурсников не могло не броситься в глаза. Да и студенты, почувствовавшие неладное, увлеченно перешептывались, гадая о причинах внезапного бойкота весьма аппетитного ужина. Представители же Хаффлпаффа тщетно высматривали за преподавательским столом своего декана. Никто из сидящих не мог пролить свет на это происшествие. Высказывались различные версии - одна нелепей другой.
Многочисленные взгляды привычно обратились к пятикурснику Колину Криви, имевшему удивительный дар оказываться всегда в курсе всех хогвартских новостей. Но сегодня гриффиндорец недоуменно пожимал плечами, хотя в его глазах уже загорелся азартный огонек. Сама мысль, что что-то необычное посмело случиться за его спиной, воспринималась молодым человеком как вызов. А ко всем вызовам темпераментные представители красно-золотого факультета относились с большим уважением и сиюминутной готовностью. Потеряв всякий аппетит (а с учетом того, что на столах дымилась долгожданная и обожаемая кукуруза, подобное воздержание вполне могло бы сойти за подвиг), мистер Криви быстро прикидывал в уме, сколько времени займет пробежка до Гриффиндорской башни. В одной из спален, в видавшем виды сундуке, облаченный в новенький кожаный футляр покоился знаменитый фотоаппарат. К полученному результату Колин приплюсовал время, которое займет путь до школьных теплиц. Решительно поднявшись из-за стола и еще раз бросив жадный взгляд на золотистые кукурузные початки, он стремительно направился к выходу, бормоча себе под нос уже привычную до боли фразу о странных вкусовых предпочтениях требовательного искусства.
За преподавательским столом было значительно спокойней. И лишь Северус Снейп и Минерва Макгонагалл представляли собой яркую иллюстрацию знаменитого философского постулата о единстве и борьбе противоположностей. На самом деле, единства было маловато: объединял их сейчас лишь ужин за общим столом, стулья, расположенные по соседству, и отсутствие информации о местонахождении своих студентов. А вот дальше шла гораздо более привычная для противоположностей борьба. Если профессор Трансфигурации, отбросив всегда присущую ей сдержанность, сейчас была на грани взрыва, то Мастер зелий, казалось, был самим олицетворением невозмутимости. Вероятно, продолжая ведущийся за столом спор, он спокойным, равнодушным голосом отвечал своей взволнованной коллеге:
- И я по-прежнему, Минерва, не вижу никаких причин для беспокойства. На зачетах всякое случается – мы и сами не раз задерживали некоторых студентов.
- Возможно, ты и прав, Северус, но ведь не всех студентов сразу! А поводов поволноваться более чем достаточно. Начнем с того, что это экспериментальная теплица. Ты там был? Ты видел эти растения?
- Меня туда не приглашали, Минерва, да и тебя, насколько я помню, тоже. Спраут со своим гриффиндорским гением держит все в строжайшем секрете.
- Вот-вот, наши студенты первыми увидели сегодня результаты этого творчества. Но одно меня смущает: видишь ли, Северус, я отношусь к экспериментам профессора Спраут так же, как к фокусам Хагрида. Отсюда и волнение.
- Возможно, ты и права, что не находишь себе места.
Макгонагалл уже было подумала, что ее проникновенная речь помогла обрести единомышленника. Но разве профессор Снейп упустит возможность угостить расслабившегося оппонента доброй порцией своей знаменитой язвительности?
- А знаешь, Минерва, я на твоем месте сейчас бы тоже очень волновался. Учитывая, что в этой теплице всем заправляет Лонгботтом, я был бы крайне удивлен, что обошлось без неприятностей. А, зная, что там еще и Поттер, уверен, что у этих неприятностей просто не будет шансов разминуться с нашими студентами. Они у тебя, как два взрывающихся зелья в одном флаконе.
- Но ведь там и твои студенты!
- Минерва, мои слизеринцы – образцы сдержанности и спокойствия. Они всегда с достоинством выходят из разных переплетов, чего не скажешь… - Снейп так и не договорил, поскольку собеседницы уже не было рядом. Она стремительно шла между рядов, покидая Большой зал.
Убедившись, что внимание большинства было сосредоточено на Макгонагалл, Снейп в одно мгновение преобразился. Презрительность и равнодушие, служившие прекрасной маской в разговоре с Минервой, сейчас бесследно исчезли, позволяя читать на его лице и недоумение, и серьезное волнение. А взгляд, брошенный вслед удаляющемуся декану Гриффиндора, был полон уже нескрываемой тревоги.
* * *
Разъяренного Драко Малфоя остановить было уже невозможно. Напрасно профессор Спраут грозила ему потерей баллов. Ответом послужило первое боевое заклинание. Резко рассекая палочкой воздух, Малфой выкрикнул:
- Rumpere!
Луч стального цвета полетел в самую большую лиану, извивающуюся у входа. Режущее заклинание отсекло от растения значительный отросток с парой листьев и одним круглым огурцом. Эта упавшая частица послужила своеобразным сигналом к началу боевых действий.
Реакция бой – огурцов потрясла всех. Малфой еще не успел опустить палочку, как был тут же атакован: один из колючих зеленых ежей метко выпустил струю жидкости, напоминающей слюну, и она украсила правую щеку Драко омерзительным узором. Отпрыск чистокровного волшебного семейства, словно не веря в происходящее, коснулся щеки, а затем брезгливо сморщился. Сердце Невилла Лонгботтома тревожно забилось: зная характер Малфоя, он понимал, что публично униженный Драко не успокоится, пока не оставит от теплицы руины. А оплеванный Малфой и в самом деле напоминал сейчас Везувий в свои критические дни. Ему на помощь пришли «образцы сдержанности и спокойствия», как называл их Мастер Зелий. Это разъяренные слизеринцы в очередной раз предприняли попытку «с достоинством выйти из очередного переплета», и извержение началось.
Некоторое время гриффиндорцы еще оставались в стороне от сражения, наблюдая за разноцветными всполохами, освещающими теплицу, и за развоевавшимися зелеными агрессорами, которые вели прицельный огонь, выбрасывая потоки омерзительной слизи в нападавших. Через пару минут стало очевидно, что эта жидкость не только отвратительна с эстетической точки зрения, но и серьезно обжигает кожу.
Профессор Спраут и Невилл впервые увидели своих питомцев в действии и пришли в ужас. Эти извивающиеся лианы сейчас напоминали ветки знаменитой Дракучей Ивы. Но та наносила удары, только защищаясь. Созданное же растение явно мыслило, об этом свидетельствовала и избранная тактика сегодняшнего боя. Учитель и ученик, спасаясь от жгучих плевков, с удивлением наблюдали, как каждый листик, каждый плод четко выполнял свою особую задачу. Некоторые лианы еще не вступили в сражение - это, очевидно, были резервные силы зеленого войска.
Гарри Поттер первым из гриффиндорцев поднялся, чтобы помочь теряющим терпение и силы слизеринцам. Вслед за ним потянулись и остальные. Теперь стреляли уже все шарообразные огурцы. Под ногами было жуткое месиво из остатков навоза, мягкой земли и желтоватой слизи. Ребята скользили, падали, пачкались, проклиная великих изобретателей вместе с их изобретениями, потом поднимались и снова вступали в бой.
* * *
Покинув пределы замка, встревоженная профессор Макгонагалл почти бежала в сторону теплиц. Увидев аккуратные ряды стеклянных домиков, она невольно замерла. Экспериментальная теплица сейчас напоминала какой-то гигантский алмаз, внутри которого шла своя непостижимая жизнь. Создавалось впечатление, что в стеклянном доме проходит праздничная вечеринка, и кто-то затеял невероятный фейерверк. Но по мере приближения тревога не только не оставила профессора, а постепенно нарастала.
Достигнув, наконец, зоны видимости, Маконагалл прикрыла рот, чтобы не закричать: в теплице шел настоящий бой. Хаотично метались перепуганные шестикурсники, сражаясь с хитроумными лианами, во все стороны летели мерзкие струи зеленоватой слизи, оседая на плащах, лицах и волосах своих невольных жертв. Теперь до профессора отчетливо долетали выкрикиваемые боевые заклинания. За горячность Малфоя уже расплачивались все, включая даже создателей упрямых зеленых тварей. Силы уходили, но идея выбраться из этой передряги все больше казалось неосуществимой.
Выход неожиданно нашел Гарри Поттер. Желая отдышаться, он уселся у самого корня одной лианы. Здесь было тихо, поскольку плоды охотились за жертвами, находящимися на расстоянии. Гарри заметил, что стреляющие лианы не двигаются: замерев, они дают возможность четко прицелиться своим воинственным огуречным шарам. Идея родилась мгновенно. Он схватил за руки перемазанных навозом и слизью Лаванду Браун и Парвати Патил, затем подтащил к ним огрызающегося Симуса Финнигана и строго приказал:
- Немедленно раздевайтесь!
Через пару секунд недоумевающие девочки стянули желтые плащи, а Симус, справившийся с защитной накидкой раньше, послушно принялся расстегивать ремень на брюках. Гарри остановил слабо соображающего одноклассника и потребовал, чтобы девушки соорудили из плащей что-то вроде щита или палатки и спрятались за натянутой материей. Потом Поттер запихнул между ними глупо улыбающегося Финнигана и попросил Лаванду и Парвати, не останавливаясь, двигаться к выходу из теплицы. Задача же Симуса была следующей: из укрытия обстреливать лианы и, вызывая их на ответный огонь, удерживать в неподвижном состоянии. Это даст возможность приблизиться к желанной двери.
И задумка удалась! Уже через пару минут первая хогвартская Боевая Машина Пехоты с грохотов вывалилась из зеленого ада. Окрыленный успехом, Гарри Поттер поставил производство новых БМП на поток. Все подчинялись ему четко и быстро. Общая беда на время сплотила непримиримые факультеты. Взявшись за руки, вчерашние враги Гермиона Грейнджер и Миллисента Буллстроуд, натянув плащи в качестве щитов, прижались к своему снайперу Блейзу Забини, целеустремленно двигаясь к выходу.
Рону не удалось набрать экипаж из трех человек. Плохо соображая от волнения и боязни застрять тут надолго, он сгреб кого-то в охапку, обрадовавшись, что напарник попался весьма крупный, и, сунув ему в руки плащ, прижался к внушительному телу, нанося удары и удерживая на время хлесткие лианы в нокауте. Так они выбрались на свободу и, не размыкая тесных объятий, плюхнулись прямо в снег. Оба долго приходили в себя. Первым очухался Рон. Он с благодарностью взглянул в лицо своего спасителя, и в ужасе отшатнулся, поняв, что сидит в объятиях Винсента Крэбба. Тогда Рон попытался оттолкнуть все еще не пришедшего в себя слизеринца. Но Крэбб вцепился в него, как краб. В эту самую секунду глаза обозленного Рона ослепила яркая вспышка от фотоаппарата, но усталый юноша, посчитав, что это ему только привиделось, списал все на сильную усталость.
Дин Томас и Невилл вытащили профессора Спраут. Последней в дверном проеме показалась заляпанная слизью, но очень довольная физиономия Поттера. Воздух свободы уже готовил ему свои объятия, и в этот миг прозвучал голос встревоженного Гойла:
- Драко… Драко еще в теплице.
Как бы ни был силен авторитет Малфоя, слизеринских добровольцев вернуться за приятелем так и не нашлось. Тем более что обманутые лианы вновь начали свой чудовищный рок-н-ролл. Рон и Гермиона, увидев решимость в глазах Гарри, попытались силой вытащить его наружу, но тот рванулся обратно в огуречный ад, разыскивая в огромной теплице застрявшего где-то Малфоя.
URL записиГлава 1
«Огурцовое» побоище
В этот вечер ничто не предвещало несчастья – была пятница, тринадцатое декабря.
Судя по количеству проверочных работ, обрушившихся на студентов Хогвартса, создавалось впечатление, что профессора решили выжать из них все соки перед рождественскими каникулами. Тех, кто сдавал зачеты в теплицах мадам Спраут, можно было очень легко выделить из разноликой детской толпы.
Судя по количеству проверочных работ, обрушившихся на студентов Хогвартса, создавалось впечатление, что профессора решили выжать из них все соки перед рождественскими каникулами. Тех, кто сдавал зачеты в теплицах мадам Спраут, можно было очень легко выделить из разноликой детской толпы.
Во-первых, сразу же бросались в глаза их своеобразные мантии, уже потерявшие былую свежесть и обильно присыпанные плодородной землей. Ничто не спасало от этого бедствия: ни специальные плащи для работы в теплицах, ни отчаянные попытки некоторых неисправимых чистоплюев контролировать каждый жест и каждый шаг. А поэтому живописные земляные и травяные пятна на школьных мантиях стали своеобразным свидетельством пребывания в «святая святых» профессора Спраут.
Во-вторых, работавшие в теплицах распространяли в окрестностях замка весьма специфический запах. Ароматом его мог бы назвать разве только тот, кто страдает хроническим гайморитом. Остальные же, включая и несчастных носителей, иначе как вонь, его не называли. Но последние ни в чем не были виноваты, ибо навоз – он и в Хогвартсе навоз. И даже будучи драконьим, отродясь ничего другого, кроме вони, распространять не мог.
В этом же году к уже перечисленным особенностям добавилась еще одна. Ее обладателями стали шестикурсники, сдававшие зачет в экспериментальной теплице. К уже имеющимся пятнам и навозному «амбре» добавилось новое «украшение» - густая и липкая слизь изжелта-зеленого цвета. Ею были заляпаны мантии и шарфы студентов, она застыла в девичьих локонах и, подобно бездарно наложенной косметической маске, стекала с подбородков и щек шестикурсников.
Именно так помечал своих потенциальных жертв новый кошмар школьных теплиц. Это почетное звание прочно закрепилось за недавно выведенным селекционным чудом – бойцовыми огурцами. Они стали венцом трехлетней работы профессора Спраут и ее лучшего ученика Невилла Лонгботтома. Правда, каких-либо полезных свойств у этого ботанического ужаса выявить так и не удалось. Зато снайперской точности, с которой они выплевывали струю жалящей слизи, позавидовал бы любой аврор.
Шестой курс Гриффиндора и Слизерина сегодня сдавал зачет как раз в той самой теплице, где обитали растительные монстры.
Выстроив студентов перед входом в заветную дверь, мадам Спраут произнесла весьма проникновенную речь о редком даре и необыкновенном трудолюбии мистера Лонгботтома. Приближая звездный час любимого ученика, профессор поставила перед студентами задачу, показавшуюся им простой, смешной и нелепой одновременно:
- Занимаясь Гербологией шестой год, вы должны были научиться находить общий язык даже с самыми редкими и необычными растениями. Сейчас мы и проверим ваши умения на практике. Вам первым выпала честь поухаживать за бойцовыми огурцами, которые вырастил, точнее будет сказать, выпестовал мистер Лонгботтом, - слизеринцы снисходительно хмыкали, свысока поглядывая на Невилла, гриффиндорцы же с гордостью взирали на своего одноклассника и подбадривающе ему подмигивали. - Ваша задача проста: растение нужно полить и подкормить. Эта уникальная лиана питается исключительно навозом, без какой-либо примеси земли. Да, да, мистер Малфой, и не нужно делать такое недовольное лицо. Вам действительно предстоит работа с драконьим навозом. Всем хорошо известно, что корни любого другого растения обязательно бы сгорели от подобного кормления. Для наших же питомцев это основная пища. Теперь о безопасности. О том, чтобы вы не причинили ущерб огурцу, я предупреждать не буду - он сам этого никому не позволит. А вот ради вашей безопасности напомню, что пользоваться волшебными палочками в теплице строго запрещается. А теперь подойдите к лункам. В каждую посажено по одной лиане. Когда влаги и подкормки будет довольно, растение мгновенно отреагирует: его листья и плоды станут ярко-зеленого цвета. Путь каждый из вас возьмет на себя заботу об одном растении. Ну что же, мистер Лонгботтом, пора познакомить одноклассников с вашим чудом.
Щеки Невилла зарделись румянцем. Явно смущенный, он открыл дверь теплицы и осипшим от волнения голосом произнес:
- Добро пожаловать в гости к бойцовым огурцам!
Окрыленные перспективой получить зачет без особых усилий, шестикурсники буквально ввалились в теплицу. Каждый раз они не переставали удивляться, когда сталкивались с магическим расширением пространства. Небольшая снаружи теплица изнутри выглядела совершенно иначе. Размеры ее увеличились настолько, что, казалось, будто ребята попали в настоящий сад. Их взору предстала почти идиллическая картина. Словно готические изваяния, длинные лианы устремились вверх, туда, где толстая стеклянная крыша преграждала путь пугливым лучам зимнего солнца. Сама лиана была довольно мощной - подпорки ей просто не требовались. Многочисленные листья, по форме напоминавшие детскую ладошку, прикрывали увесистые плоды. Где-то там, за стеклянными стенами, хозяйничала зима: дули пронизывающие ветры и лежал пушистый снег. Здесь же царило вечное лето. Все было так спокойно и безмятежно, что становилось просто непонятно, почему эти безобидные плоды нарекли таким грозным именем.
Облачившись в специальные плащи, студенты разбрелись по просторной теплице. Первый же беглый осмотр резко поубавил господствовавшую до этого эйфорию. Обреченные вздохи девушек и пока еще сдержанные ругательства молодых людей дали ясно понять, что получить зачет будет значительно сложней (дело было в том, что при ближайшем рассмотрении создавалось впечатление, будто новое чудо селекции уже не меньше месяца держат на какой-то зверской диете, напрочь лишив его пищи и воды). Об этом явно свидетельствовал коричневатый цвет листьев и плодов. Вернуть им необходимый зеленый стало казаться утопией.
Правда, единственное питательное вещество, признаваемое профессором Спраут, действительно творило чудеса. Живописная гора неиссякаемых отходов от румынских драконов сейчас возвышалась в центре теплицы, вызывая ужас своими размерами и рвотные позывы своим запахом. Сначала такое количество заготовленного лакомства для бой-огурцов породило недоумение, которое мгновенно сменилось полным пониманием и одобрением, когда шестикурсники оценили размеры лунок. Назвав их так, профессор Спраут явно кривила душой. Дело в том, что эти углубления по своему объему больше напоминали воронки от маггловских снарядов. Да и корни экспериментальных лиан по размерам не уступали их далеким южноамериканским собратьям, произрастающим на воле в амазонской сельве. Сложив в своих головах размер «лунок» и вечную, неутолимую жажду диковинных лиан, хогвартские горе-ботаники заметно приуныли.
Но, как говорится, глаза боятся, а руки… А рукам все равно придется ворочать бесценные дары румынского экспорта. И работа закипела. Пользование волшебными палочками в теплицах было под строжайшим запретом, поэтому гриффиндорцы и слизеринцы превратились на время зачета в ассенизаторов и водовозов.
Два часа спустя шестикурсники устало стирали пот, ручьями бегущий по их раскрасневшимся лицам. Навозный Эверест постепенно таял, лунки исправно наполнялись животворящей смесью, изрядно приправленной постепенно крепчающими проклятиями и ругательствами одуревших студентов. И когда у абсолютно измученных шестикурсников одновременно закончились силы и терпение, когда работа подошла к заслуженному финалу и вот-вот все должно было закончиться, собственно, все и началось…
* * *
Получившие все необходимое, ухоженные и политые, бой-огурцы, подобно хамелеонам, быстро избавились от напугавшего всех коричневого цвета, сменив его на ярко-зеленый. И сейчас эти изумрудные красавцы купались в солнечных лучах, радуя глаз обессиленных студентов. Кто-то в шутку предложил поужинать прямо в теплице, намекая на спасенные огурцы, ставшие весьма аппетитными на вид. Кто-то добродушно посмеивался над Невиллом, советуя тому тщательней подбирать названия новым растениям, чтобы впредь избежать конфуза, как с этими миролюбивыми питомцами.
Но идиллическая картина изменилась в тот самый миг, когда группа слизеринцев первой попыталась покинуть теплицу. Готический мираж исчез, как по мановению волшебной палочки. Все лианы сейчас извивались над землей, их гибкие тела напоминали непрерывно движущихся змей в период весеннего спаривания. Причудливые листья стали больше походить на крепкие щиты, а еще минуту назад изумрудные и гладкие огурчики раздулись и обрели форму темно-зеленых шаров, усеянных острыми шипами. Путь к отступлению был отрезан.
Растерянные ребята сбились в тесную кучку в самом центре теплицы. Они с тревогой наблюдали за внезапно изменившимися питомцами. На фоне всеобщей растерянности особенно нелепой выглядела безумная радость на лицах создателей этого загадочного растения. Возникало ощущение, что в поведении экспериментальных овощей ничего особенного не происходило. Скорее, наоборот, что-то похожее от них и ожидалось, поэтому режиссеры сегодняшнего представления были просто счастливы. Обычно всегда сдержанный Невилл сейчас едва не кричал от восторга:
- Получилось! У нас получилось, профессор! Первая мыслящая лиана! Посмотрите, она их не выпускает из теплицы! Поверить не могу!
Профессор Спраут выглядела не менее счастливой:
- Конечно, получилось! А иначе и быть не могло! Столько усилий! Я от души поздравляю вас, Невилл! Вы прославите Хогвартс! Представьте только, какое значение будет иметь ваше открытие, особенно теперь, когда эксперимент удался!
Профессор внезапно замолчала, покосившись на шестикурсников, а потом вытерла выступившие счастливые слезы. Ничего не понимавшие шестикурсники уважительно молчали. Первым не выдержал Гарри Поттер:
- Профессор Спраут, Невилл, а не могли бы вы рассказать нам, о каком открытии идет речь. Мы тоже хотим порадоваться, только пока не понимаем, что произошло.
Первой от счастливого шока отошла профессор Спраут.
- Вы пока не поняли, дети? – она не меняла своего обращения к ученикам еще с первого курса. – Вы можете поздравить Невилла: ваш однокурсник создал и вырастил единственную мыслящую лиану в мире!
Все удивленно загудели, и лишь язвительный голос Драко Малфоя сделал свое привычное дело: добавил ложку дегтя:
- То есть, профессор, вы со своим Лонгботтомом полагаете, что эти половецкие пляски взбесившихся огурцов – результат мыслительного процесса? А может, на них просто так навоз действует? Похоже на передозировку.
Слизеринцы дружным смехом поддержали шутку своего старосты.
- Видимо, мы все, сами того не зная, участвовали в каком-то важном эксперименте, - слова Гарри прервали веселье слизеринцев. Я ошибаюсь, профессор?
Невилл и профессор Спраут обменялись взглядами, словно решаясь, кто из них расскажет правду. Закрыть амбразуру собой взялась преподавательница:
- Нет, вы не ошиблись, мистер Поттер. А за вашу проницательность - десять баллов Гриффиндору! Мы действительно сегодня с вашей помощью закончили важнейший эксперимент.
- До сегодняшнего дня бой – огурцы никак не проявляли свое умение мыслить, - продолжил рассказ Невилл. - Как только их не провоцировали - все было впустую. А неделю назад мы решили сделать ставку на основной инстинкт любого живущего существа – инстинкт самосохранения. Вот и попытались создать невыносимые условия, а потом понаблюдать за их реакцией.
- Мы не кормили растения целую неделю, - вновь заговорила профессор Спраут. – Все это время они пользовались внутренними резервами, но сегодня был своеобразный пик – все запасы кончились. И тут появляетесь вы, и…
- Извините, профессор, - перебила ее Гермиона Грейнджер, на которую привычно снизошло озарение значительно раньше других. – Похоже, бой–огурцы восприняли нас как своих спасителей.
- Но если мы для них спасители, - не унимался дотошный Малфой, - какого же Мерлина они нас не выпускают?
- Да все очень просто, - успокоил его Невилл, - они взяли нас в заложники. Здорово, правда?
В эту минуту и правда было здорово, но только двоим: профессору Спраут и Невиллу Лонгботтому. В их светлых головах уже зрели грандиозные планы усовершенствования своего выдающегося изобретения. Мысли же прочих заложников были значительно приземленней: свобода, душ, ужин, постель! И все, что мешало осуществлению желаемого, воспринималось крайне враждебно. Поэтому с Малфоем были согласны не только слизеринцы, но и добрая половина гриффиндорцев.
- Ты совсем спятил в своей теплице, Лонгботтом?! – голос Драко был настолько язвительным и злым, что стало понятно – лимит терпения у участников эксперимента закончился. – Или ты тоже за компанию со своими баклажанами отведал драконьего дерьма?
Уши Невилла покраснели, он уже собрался что-то сказать в ответ, но его перебил резкий голос преподавателя:
- Немедленно замолчите, мистер Малфой! Следите за своей речью! Минус десять баллов Слизерину!
Но искра уже была брошена, и разгорающееся из нее пламя стало делом времени. Профессор Спраут еще пыталась контролировать ситуацию. Из ее объяснения шестикурсники поняли, что бойцовые огурцы, уже имевшие в своем послужном списке целую неделю голодной гауптвахты, наевшись и напившись до отвала, ассоциируют внезапно свалившиеся блага именно с этой группой учащихся.
- Вы теперь для них боги! – закатывая глаза, восклицала увлеченная женщина.
- Ну конечно, боги, - внезапно развеселился Поттер. – Особенно учитывая, как мы выглядим и пахнем!
- Ну что касается тебя, Поттер, привычно растягивая слова начал Малфой, - ты у нас, конечно, Зевс! Вы только послушайте, как звучит: Поттер Громовержец! Кстати, чуть не забыл: у него ведь и молния есть. Правда, Поттер?
Слизеринцы громко смеялись, гриффиндорцы из солидарности с Гарри мужественно пытались съесть свои улыбки. Все ждали ответной реплики Поттера, который изо всех сил сдерживал рвущегося в бой Рона. На самом деле Гарри был измотан так, что даже на препирательства сил уже не оставалось. Вместо этого он решил убить двух зайцев сразу: подыграть Малфою и постараться вырваться на свободу.
- А не кажется ли вам, что наше непредвиденное заседание олимпийских богов в добром славном Хогвартсе несколько затянулось? Так вот, на правах верховного божества, объявляю его закрытым.
В этот момент послышались аплодисменты – обалдевшие студенты явно вошли во вкус. Гарри продолжил, когда стихли рукоплескания:
- А теперь, с вашего позволения, мы покинем огуречный Олимп, – он игриво подхватил под руки Рона и Гермиону. - У нас там амброзия с нектаром остывают!
Давящаяся от смеха троица, словно забыв о зеленом террористическом окружении и о собственной плачевной роли заложников, уверенно двинулась к выходу. Несколько лиан мгновенно отрезали им путь. Но сдаваться Гарри не собирался. Внимательно наблюдая за раздувшимися огуречными шарами и ощетинившимися листьями, он, предупредив друзей, решил перепрыгнуть через змеевидные растения. Мгновенно оценив дерзкую попытку Поттера, шестикурсники с небывалым азартом ломанулись вслед за первопроходцами к двери. Но не тут-то было! Удачно перепрыгнув первые две огуречные веревки, Гарри сломался на третьей. Она со свистом сбила его с ног, а он невольно потянул за собой друзей. И дальше начался ад.
Бойцовые огурцы теперь полностью оправдывали свое название: агрессивные лианы извивались уже по всей теплице, хлестко нанося удары и сбивая с ног взбунтовавшихся заложников. Ребята падали, чертыхались, сыпали весьма неприличными проклятьями, девушки пронзительно визжали. Шарообразные плоды, испещренные острыми шипами, раздирали защитные плащи, царапали кожу. Шестикурсники буквально выли от злости и бессилия. В общем шуме и гаме едва можно было различить голоса создателей этих агрессивных монстров. Они наивно просили ребят остановиться, успокоиться. Но ситуация уже давно вышла из-под контроля.
Разбушевавшиеся овощи одержали временную победу - вскоре все заложники сидели или лежали на земле.
Обычно в экстремальной ситуации перестают действовать общепринятые законы и правила, поскольку основной задачей становится только одна – спасение собственной жизни. Так уж устроена была психология слизеринцев, что им эта идея была гораздо ближе. Поэтому они-то и решились первыми наплевать на существующие законы. Малфой, а следом за ним половина однокурсников выхватили волшебные палочки. К ним бросилась профессор Спраут:
- Немедленно опустите палочки! Магия спровоцирует их на боевые действия. Это опасно!
- Можно подумать, что сейчас мы присутствовали на светском приеме! - съязвил Малфой. – Давайте, боевые заклятья, одно за другим – все равно хуже уже не будет!
Малфой ошибся – стало гораздо хуже!
* * *
А в это время в Большом зале Хогвартса деканы Гриффиндора и Слизерина с недоумением смотрели на столы своих факультетов. Отсутствие всех шестикурсников не могло не броситься в глаза. Да и студенты, почувствовавшие неладное, увлеченно перешептывались, гадая о причинах внезапного бойкота весьма аппетитного ужина. Представители же Хаффлпаффа тщетно высматривали за преподавательским столом своего декана. Никто из сидящих не мог пролить свет на это происшествие. Высказывались различные версии - одна нелепей другой.
Многочисленные взгляды привычно обратились к пятикурснику Колину Криви, имевшему удивительный дар оказываться всегда в курсе всех хогвартских новостей. Но сегодня гриффиндорец недоуменно пожимал плечами, хотя в его глазах уже загорелся азартный огонек. Сама мысль, что что-то необычное посмело случиться за его спиной, воспринималась молодым человеком как вызов. А ко всем вызовам темпераментные представители красно-золотого факультета относились с большим уважением и сиюминутной готовностью. Потеряв всякий аппетит (а с учетом того, что на столах дымилась долгожданная и обожаемая кукуруза, подобное воздержание вполне могло бы сойти за подвиг), мистер Криви быстро прикидывал в уме, сколько времени займет пробежка до Гриффиндорской башни. В одной из спален, в видавшем виды сундуке, облаченный в новенький кожаный футляр покоился знаменитый фотоаппарат. К полученному результату Колин приплюсовал время, которое займет путь до школьных теплиц. Решительно поднявшись из-за стола и еще раз бросив жадный взгляд на золотистые кукурузные початки, он стремительно направился к выходу, бормоча себе под нос уже привычную до боли фразу о странных вкусовых предпочтениях требовательного искусства.
За преподавательским столом было значительно спокойней. И лишь Северус Снейп и Минерва Макгонагалл представляли собой яркую иллюстрацию знаменитого философского постулата о единстве и борьбе противоположностей. На самом деле, единства было маловато: объединял их сейчас лишь ужин за общим столом, стулья, расположенные по соседству, и отсутствие информации о местонахождении своих студентов. А вот дальше шла гораздо более привычная для противоположностей борьба. Если профессор Трансфигурации, отбросив всегда присущую ей сдержанность, сейчас была на грани взрыва, то Мастер зелий, казалось, был самим олицетворением невозмутимости. Вероятно, продолжая ведущийся за столом спор, он спокойным, равнодушным голосом отвечал своей взволнованной коллеге:
- Возможно, ты и прав, Северус, но ведь не всех студентов сразу! А поводов поволноваться более чем достаточно. Начнем с того, что это экспериментальная теплица. Ты там был? Ты видел эти растения?
- Меня туда не приглашали, Минерва, да и тебя, насколько я помню, тоже. Спраут со своим гриффиндорским гением держит все в строжайшем секрете.
- Вот-вот, наши студенты первыми увидели сегодня результаты этого творчества. Но одно меня смущает: видишь ли, Северус, я отношусь к экспериментам профессора Спраут так же, как к фокусам Хагрида. Отсюда и волнение.
- Возможно, ты и права, что не находишь себе места.
Макгонагалл уже было подумала, что ее проникновенная речь помогла обрести единомышленника. Но разве профессор Снейп упустит возможность угостить расслабившегося оппонента доброй порцией своей знаменитой язвительности?
- А знаешь, Минерва, я на твоем месте сейчас бы тоже очень волновался. Учитывая, что в этой теплице всем заправляет Лонгботтом, я был бы крайне удивлен, что обошлось без неприятностей. А, зная, что там еще и Поттер, уверен, что у этих неприятностей просто не будет шансов разминуться с нашими студентами. Они у тебя, как два взрывающихся зелья в одном флаконе.
- Но ведь там и твои студенты!
- Минерва, мои слизеринцы – образцы сдержанности и спокойствия. Они всегда с достоинством выходят из разных переплетов, чего не скажешь… - Снейп так и не договорил, поскольку собеседницы уже не было рядом. Она стремительно шла между рядов, покидая Большой зал.
Убедившись, что внимание большинства было сосредоточено на Макгонагалл, Снейп в одно мгновение преобразился. Презрительность и равнодушие, служившие прекрасной маской в разговоре с Минервой, сейчас бесследно исчезли, позволяя читать на его лице и недоумение, и серьезное волнение. А взгляд, брошенный вслед удаляющемуся декану Гриффиндора, был полон уже нескрываемой тревоги.
* * *
Разъяренного Драко Малфоя остановить было уже невозможно. Напрасно профессор Спраут грозила ему потерей баллов. Ответом послужило первое боевое заклинание. Резко рассекая палочкой воздух, Малфой выкрикнул:
- Rumpere!
Луч стального цвета полетел в самую большую лиану, извивающуюся у входа. Режущее заклинание отсекло от растения значительный отросток с парой листьев и одним круглым огурцом. Эта упавшая частица послужила своеобразным сигналом к началу боевых действий.
Реакция бой – огурцов потрясла всех. Малфой еще не успел опустить палочку, как был тут же атакован: один из колючих зеленых ежей метко выпустил струю жидкости, напоминающей слюну, и она украсила правую щеку Драко омерзительным узором. Отпрыск чистокровного волшебного семейства, словно не веря в происходящее, коснулся щеки, а затем брезгливо сморщился. Сердце Невилла Лонгботтома тревожно забилось: зная характер Малфоя, он понимал, что публично униженный Драко не успокоится, пока не оставит от теплицы руины. А оплеванный Малфой и в самом деле напоминал сейчас Везувий в свои критические дни. Ему на помощь пришли «образцы сдержанности и спокойствия», как называл их Мастер Зелий. Это разъяренные слизеринцы в очередной раз предприняли попытку «с достоинством выйти из очередного переплета», и извержение началось.
Некоторое время гриффиндорцы еще оставались в стороне от сражения, наблюдая за разноцветными всполохами, освещающими теплицу, и за развоевавшимися зелеными агрессорами, которые вели прицельный огонь, выбрасывая потоки омерзительной слизи в нападавших. Через пару минут стало очевидно, что эта жидкость не только отвратительна с эстетической точки зрения, но и серьезно обжигает кожу.
Профессор Спраут и Невилл впервые увидели своих питомцев в действии и пришли в ужас. Эти извивающиеся лианы сейчас напоминали ветки знаменитой Дракучей Ивы. Но та наносила удары, только защищаясь. Созданное же растение явно мыслило, об этом свидетельствовала и избранная тактика сегодняшнего боя. Учитель и ученик, спасаясь от жгучих плевков, с удивлением наблюдали, как каждый листик, каждый плод четко выполнял свою особую задачу. Некоторые лианы еще не вступили в сражение - это, очевидно, были резервные силы зеленого войска.
Гарри Поттер первым из гриффиндорцев поднялся, чтобы помочь теряющим терпение и силы слизеринцам. Вслед за ним потянулись и остальные. Теперь стреляли уже все шарообразные огурцы. Под ногами было жуткое месиво из остатков навоза, мягкой земли и желтоватой слизи. Ребята скользили, падали, пачкались, проклиная великих изобретателей вместе с их изобретениями, потом поднимались и снова вступали в бой.
* * *
Покинув пределы замка, встревоженная профессор Макгонагалл почти бежала в сторону теплиц. Увидев аккуратные ряды стеклянных домиков, она невольно замерла. Экспериментальная теплица сейчас напоминала какой-то гигантский алмаз, внутри которого шла своя непостижимая жизнь. Создавалось впечатление, что в стеклянном доме проходит праздничная вечеринка, и кто-то затеял невероятный фейерверк. Но по мере приближения тревога не только не оставила профессора, а постепенно нарастала.
Выход неожиданно нашел Гарри Поттер. Желая отдышаться, он уселся у самого корня одной лианы. Здесь было тихо, поскольку плоды охотились за жертвами, находящимися на расстоянии. Гарри заметил, что стреляющие лианы не двигаются: замерев, они дают возможность четко прицелиться своим воинственным огуречным шарам. Идея родилась мгновенно. Он схватил за руки перемазанных навозом и слизью Лаванду Браун и Парвати Патил, затем подтащил к ним огрызающегося Симуса Финнигана и строго приказал:
- Немедленно раздевайтесь!
Через пару секунд недоумевающие девочки стянули желтые плащи, а Симус, справившийся с защитной накидкой раньше, послушно принялся расстегивать ремень на брюках. Гарри остановил слабо соображающего одноклассника и потребовал, чтобы девушки соорудили из плащей что-то вроде щита или палатки и спрятались за натянутой материей. Потом Поттер запихнул между ними глупо улыбающегося Финнигана и попросил Лаванду и Парвати, не останавливаясь, двигаться к выходу из теплицы. Задача же Симуса была следующей: из укрытия обстреливать лианы и, вызывая их на ответный огонь, удерживать в неподвижном состоянии. Это даст возможность приблизиться к желанной двери.
И задумка удалась! Уже через пару минут первая хогвартская Боевая Машина Пехоты с грохотов вывалилась из зеленого ада. Окрыленный успехом, Гарри Поттер поставил производство новых БМП на поток. Все подчинялись ему четко и быстро. Общая беда на время сплотила непримиримые факультеты. Взявшись за руки, вчерашние враги Гермиона Грейнджер и Миллисента Буллстроуд, натянув плащи в качестве щитов, прижались к своему снайперу Блейзу Забини, целеустремленно двигаясь к выходу.
Рону не удалось набрать экипаж из трех человек. Плохо соображая от волнения и боязни застрять тут надолго, он сгреб кого-то в охапку, обрадовавшись, что напарник попался весьма крупный, и, сунув ему в руки плащ, прижался к внушительному телу, нанося удары и удерживая на время хлесткие лианы в нокауте. Так они выбрались на свободу и, не размыкая тесных объятий, плюхнулись прямо в снег. Оба долго приходили в себя. Первым очухался Рон. Он с благодарностью взглянул в лицо своего спасителя, и в ужасе отшатнулся, поняв, что сидит в объятиях Винсента Крэбба. Тогда Рон попытался оттолкнуть все еще не пришедшего в себя слизеринца. Но Крэбб вцепился в него, как краб. В эту самую секунду глаза обозленного Рона ослепила яркая вспышка от фотоаппарата, но усталый юноша, посчитав, что это ему только привиделось, списал все на сильную усталость.
Дин Томас и Невилл вытащили профессора Спраут. Последней в дверном проеме показалась заляпанная слизью, но очень довольная физиономия Поттера. Воздух свободы уже готовил ему свои объятия, и в этот миг прозвучал голос встревоженного Гойла:
- Драко… Драко еще в теплице.
Как бы ни был силен авторитет Малфоя, слизеринских добровольцев вернуться за приятелем так и не нашлось. Тем более что обманутые лианы вновь начали свой чудовищный рок-н-ролл. Рон и Гермиона, увидев решимость в глазах Гарри, попытались силой вытащить его наружу, но тот рванулся обратно в огуречный ад, разыскивая в огромной теплице застрявшего где-то Малфоя.