15.02.2009 в 02:31
Пишет Kaina*:"Сквозь магический кристалл", глава 2
Одна за другой из злополучной теплицы вываливали группы шестикурсников. Тогда еще Минерва не знала, что своим чудесным спасением все обязаны Гарри Поттеру. Вырвавшись на свободу, ребята жадно глотали морозный воздух, а потом, абсолютно обессиленные, буквально валились на снег. Потребуется немало времени, чтобы эти бравые солдаты, прошедшие свое первое боевое крещение, смогли отойти от жестокого и позорного побоища.
Профессор Макгонагалл бросалась все к новым и новым жертвам, пыталась успокоить ничего не понимающих ребят, что-то шептала им, уговаривала. Конечно, толку от ее суеты было немного, но спасшиеся дети постепенно приходили в себя. Небольшим платочком Минерва старалась стереть с перепачканных лиц мерзкую маску из огуречной слизи. Но что мог сделать один маленький платочек с потоками ядовитой жидкости! Очищающее заклинание оказалось бессильным против этих студенистых «сувениров» от бойцовых огурцов.
Шестикурсники, словно сговорившись, хранили упорное молчание. Но, наблюдая за ними очень внимательно, Макгонагалл заметила, что огуречная слизь обжигала кожу. Выбравшиеся из теплицы остервенело расчесывали обожженные участки тела.
Встревоженная их долгим сидением на снегу, Минерва безуспешно пыталась поднять ребят, но не все было так просто. Нет, конечно же, услышав голос преподавателя Трансфигурации, они послушно вставали со снежного покрывала, но почти сразу же валились обратно, стоило ей отойти к следующей группе. Больше не мешкая, Минерва решила обратиться за помощью. Громкий, уверенный призыв нарушил царящую ночную тишину:
- Expecto Patronum!
Серебристый кот вырвался на свободу и мгновенно умчался в сторону Хогвартса, устремившись в больничное крыло - в лечебное царство мадам Помфри. Но на немой призыв откликнулась не она. Значительно раньше школьного колдомедика серебристого посланца приметил почти невидимый в ночной темноте человек. Одетый во все черное, он не спеша двигался в сторону школьных теплиц. Патронус Макгонагалл остановил его лишь на мгновение. Проводив грациозного кота тревожным взглядом, незнакомец продолжил свое движение в заданном направлении. Вот только темп этого движения изменился: фигура в черном почти бежала в сторону стеклянных домиков.
А в это время профессор Макгонагалл бессильно опустила руки. Темнота жадно поглотила последние серебристые искорки. Это все, что выдала ее внезапно заартачившаяся палочка в ответ на вторичный призыв Патронуса. Но винить благородное дерево с магической сердцевиной было бы верхом несправедливости. Причину неудачного заклинания нужно искать внутри себя. Минерва сделала верные выводы: все мысли ее сейчас были очень тревожные, в сердце прочно засела паника, поэтому сосредоточиться на самых приятных воспоминаниях больше не удалось. Это значит, надо смириться с мыслью, что послать второго Патронуса, призывающего Дамблдора, уже не удастся. Надеяться можно было только на себя.
Профессор Макгонагалл оглядела своих учеников и отметила произошедшие изменения: большинство сейчас подтянулось к входу в теплицу. Там Минерва и увидела того, кого искала все это время: на пороге стоял улыбающийся Гарри Поттер. Судя по его внешнему виду, Гарри опять досталось значительно больше других. Макгонагалл решительно направилась в сторону двери, но в тот же миг Гойл что-то неразборчиво промычал. Поттер, не сказав ни слова, стремительно развернулся и исчез в глубине теплицы. Минерва даже не успела среагировать. Ребята с ужасом отшатнулись от стеклянной двери, и лишь Гермиона Грейнджер и Рон Уизли сиротливо застыли на пороге, с каким-то отчаянием вглядываясь в густые заросли. Макгонагалл, воспользовавшись минутной заминкой, полностью сорвала планы встревоженной парочки по спасению их приятеля, который, очевидно, был напрочь лишен инстинкта самосохранения.
Глядя вслед убегающему Гарри, Рон и Гермиона несколько замешкались. Но годы дружбы с этим знаменитым искателем приключений на свое мягкое место кардинально изменили его когда-то очень рассудительную подругу и в недавнем прошлом весьма осторожного друга. Ежегодные тренинги в конце каждого учебного года, на которые они были обречены какой-то неведомой силой, абсолютно поменяли их отношение к опасности. Что бы ни случилось, они всегда встречали испытания втроем. Вот так, деля все радости и горести, дотянула знаменитая гриффиндорская троица до половины шестого курса. Учитывая ее славное боевое прошлое, невольно возникал вопрос: могли ли эти рано повзрослевшие дети - спасшие для школы философский камень и избавившие ее от василиска, летавшие на гиппогрифах и фестралах, взявшие приступом Министерство Магии и устроившие в Отделе Тайн весьма своеобразную ревизию, не раз сталкивающиеся с монстрами в человеческом обличии - испугаться каких-то (пусть даже и мыслящих) монстров овощных?!
Как оказалось, очень даже могли!
От неминуемого позора их спасла профессор Макгонагалл, не терпящим возражения голосом приказавшая мистеру Уизли и мисс Грейнджер отойти от единственной двери теплицы. Конечно, они вынуждены были подчиниться декану, но сделали это с явно демонстрируемым негодованием. Любопытно, что при этом оба они избегали взгляда друг друга, чтобы не прочитать там весьма постыдное, но такое объяснимое облегчение.
Но если с осуждающими взглядами они справились, то договориться с собственной совестью оказалось значительно сложней. Она устроила своим обладателям сеанс изощренных пыток, и первой сдалась Гермиона.
- Рон, нужно как-то его оттуда вытащить. Ты только посмотри, что вытворяют эти… Они отыграются на Гарри за всех нас!
Если бы Гермиона заглянула сейчас в душу Рона, то поняла бы, что все ее попытки призвать друга к сочувствию и призывы помочь Гарри, были заранее обречены. Рональд Уизли не испытывал в этот миг ничего, кроме злости, возведенной в абсолютную степень.
- А что он вообще забыл в этой теплице?! Неужели Гарри мало было дерьма и соплей?! Может, он отправился за добавкой?!
Гневная отповедь друга не смутила Гермиону:
- Ты прекрасно знаешь, Рон, зачем он туда пошел! Не строй из себя идиота!
- Как всегда, я – идиот, Гарри Поттер – герой! – Рон знаком остановил попытавшуюся ему возразить подругу. Он как-то незнакомо, по-взрослому, улыбнулся. - Мне даже не обидно. Наверное, просто привык. Нетрудно догадаться, зачем он туда пошел. Но знать - это одно, а понимать - совсем другое. Так вот я не понимаю.
Казалось, Гермиона сейчас задохнется от возмущения:
- Рон, в теплице остался человек!
- Разве?! А я вроде слышал, что там застрял один Малфой.
Увы, его иронию не оценили.
- Представь себе, вот именно за ним и отправился Гарри.
- Что ж тут представлять? Я видел это собственными глазами. Но как это понять? Если бы он бросился спасать Джинни или Сириуса, вопросов не возникло. Но Малфоя! - Рон театрально закатил глаза и развел руки, выражая тем самым полное недоумение.
- Каждый человек заслуживает помощи, Рон, - Гермиона бросила странный взгляд в сторону беспечно болтающих слизеринцев. Продолжила она не сразу, словно что-то обдумывая, споря сама с собой: - Кто-то же должен был его вытащить, особенно учитывая то, что спасительная миссия в планы друзей Малфоя явно не входила.
- Зато эта миссия удивительным образом совпала с планами его злейшего врага! Все это очень странно, не находишь, Гермиона?! Да Малфой – просто везунчик. Но Гарри-то, Гарри тоже хорош! Ты видела, как он ломанулся в эту теплицу?
- Не думаю, Рон, что он считает Малфоя своим врагом. Слишком много чести. А знаешь, что бы ты мне сейчас ни говорил, признайся, ты ведь мысленно уже в теплице.
Ответом Гермионе послужило продолжительное молчание, что являлось, как известно, знаком согласия.
- Ты становишься удивительным тугодумом, Рон.
- Я не тугодум. Просто все должно пройти без сучка и задоринки. Ты же понимаешь, что обмануть Макгонагалл очень непросто. Но у меня есть план, - он рывком притянул подругу к себе и что-то увлеченно зашептал ей в ухо. Пару минут спустя Гермиона, полностью одобрившая составленный наспех план, благодарно чмокнула его в переносицу. Довольный Рон усмехнулся: - А тебе не противно целоваться с идиотом? Ладно, проехали. Когда мы его вытащим оттуда, я сам задушу этого слабоумного героя. Нет, я придумал месть получше: он у меня месяц одними огурцами будет питаться!
Гермиона брезгливо сморщилась, едва сдерживая рвотные позывы.
- И все-таки кто-нибудь может мне объяснить, какого Мерлина его опять туда понесло? – допрашивала однокурсников Панси Паркинсон. Вместе с группой слизеринцев она стояла сейчас около задней стены ненавистной теплицы и пыталась хоть как-то облагородить свой внешний вид, избавившись от навозных пятен на руках и жгущей слизи на левой щеке.
Взволнованные слизеринцы, как и все, спасенные дерзкой идеей сообразительного гриффиндорца, живо обсуждали последние события. Имя Драко, правда, упорно обходили. Собственное малодушие крыть было нечем - идти обратно в огуречный ад они не согласились бы ни за какие блага мира. Поэтому поступок Поттера вызвал полнейшее недоумение. Конечно, молва о его вечной страсти спасать чужие жизни, бесстрашно жертвуя своей, доходила и до обитателей слизеринского подземелья. Но одно дело слухи и совершенно другое – собственными глазами увидеть Поттера в действии.
В головах слизеринцев явно не укладывалось: вытащив почти всех жертв и уже почти обретя собственную безопасность, человек просто поворачивается к этой самой выстраданной безопасности спиной и вновь устремляется в огуречные джунгли.
- Да уж явно он рванул туда не просто так! – не терпящим возражения голосом ответил на вопрос Панси Блейз Забини. Наморщив лоб, он все пытался угадать, какую корысть мог бы извлечь из этого Поттер. В том, что выгода обязательно должна быть, Забини не сомневался. Возможно, она скрыта для непосвященных зрителей разыгранного представления. Но юноша, знающий толк в выгодных сделках, сейчас обещал самому себе, что обязательно докопается до истины и решит интригующее уравнение, предложенное Поттером. Это просто необходимо сделать, а то еще чего доброго Блейзу Забини придется поверить в существование бескорыстия!
Панси Паркинсон, обдумывая случившееся, склонялась к иной версии. Эта особая точка зрения объяснялась исключительно ее принадлежностью к прекрасному полу. Так уж повелось, что за всеми мало-мальски интригующими событиями девушки часто видят романтический призрак очаровательного крылатого существа с тугим луком в руках и весьма меткими стрелами в изящном колчане. В случае же с Панси сомнительная, на первый взгляд, версия постепенно обретала статус наконец-то открывшейся истины.
Уже не первый год мисс Паркинсон тайно сохла по светловолосому слизеринскому красавцу. Войдя в мятежную пору юности, девушка позволила всему тайному стать явным, а посему многочисленные охи и вздохи сменились не менее многочисленными знаками внимания. Вот только ожидаемого результата не последовало: все ее далеко идущие планы потерпели полное фиаско. Драко Малфой, заметно утомленный ее бесконечными притязаниями, поставил настойчивую девушку перед фактом абсолютной бесперспективности оных.
Со стороны мистера Малфоя было очень наивно предполагать, что полученный отказ заставит Панси смириться. О нет! Отверженные девушки часто превращаются в весьма успешных детективов. Ей бы, глупенькой, за ответом достаточно было просто обратиться к зеркалу, и все стало бы на свои места. Но мисс Паркинсон решила примерить лавры незабвенной Агаты Кристи, и расследование началось.
К слову сказать, бессердечная природа, лишив Панси многого такого, чем она обычно щедро одаривала представительниц ее пола, явно поскупилась и здесь. Когда девушка столкнулась с бесконечным списком юных особ, неровно дышащих по слизеринскому принцу, позаимствованный из книг знаменитый дедуктивный метод оказался ей не по зубам. В результате организованное расследование запуталось так, что напоминало легендарный гордиев узел. Разрубить его удалось сегодня ничего не подозревающему Гарри Поттеру, и он сделал это, бросившись на помощь своему давнему неприятелю. Физиономию Панси Паркинсон, являющуюся неоспоримым доказательством, что есть на свете такая порода собак, как мопсы, осветила счастливая улыбка от внезапно открывшейся истины, и истина эта была окрашена в голубые тона.
Мозг, взбудораженный дерзким и почти неправдоподобным открытием, заработал столь активно, что вполне мог бы составить конкуренцию магловскому компьютеру. Сейчас, например, он пытался справиться с заданной программой переоценки уже известных событий и фактов. Вскоре все они уже были выстроены в совершенно новую и, на первый взгляд, вполне логичную цепочку, доказывающую, что между этой парочкой, явно злоупотребляющей сейчас гостеприимством бойцовых огурцов, всегда что-то было и есть.
Но если глаза Панси Паркинсон горели лихорадочным огнем, свойственным обычно гениям и первопроходцам, то сердце как-то сразу успокоилось, от него, как говорится, отлегло. Заочно ненавидя свою воображаемую соперницу, девушка мысленно вопрошала: ну что такого могла дать ему она, чего не нашлось бы у Панси. В случае с Поттером вопрос отпал как-то сам по себе.
И если Забини бился сейчас над поиском корыстной подоплеки благородного поступка Гарри Поттера, а Панси Паркинсон вела серьезную борьбу с приближающимся инсультом, спровоцированным сверхактивной мозговой деятельностью, то слизеринские исполины Крэбб и Гойл в умственной деятельности уличены не были. В их случае традиционно над разумом превалировали инстинкты, и этому можно было найти объяснение. Если их одноклассники уже чувствовали себя в безопасности, то сказать такое о телохранителях Драко Малфоя было пока нельзя. Вверенное им тело находилось сейчас далековато от своих не на шутку перепуганных хранителей. Поэтому не составляло никакого труда представить, что сулит им малфоевское возвращение из мест лишения свободы. Для этого даже не нужно было посещать уроки профессора Трелони.
А ведь слизеринским здоровякам изрядно досталось в теплице. Во-первых, бой – огурцы, лишний раз подтверждая свое умение мыслить, словно почувствовали особую близость Крэбба и Гойла к главному виновнику разгоревшегося сражения и явно не скупились на знаки внимания. Во-вторых, похоже, овощным снайперам пришелся по вкусу внушительный размер слизеринцев. Что и говорить, мишени из них действительно получились роскошные. А если учесть еще и то, что в маневренности они серьезно уступали своим однокурсникам, то описать состояние их плащей, мантий и открытых участков тела не представлялось возможным. Правда свое собственное состояние угнетало Гойла и Крэбба куда меньше, чем воспоминания о Драко Малфое в гневе. Больше всего горе - телохранители боялись того мига, когда Поттер вырвет слизеринского старосту из тесных объятий радушных хозяев теплицы. Уставившись на дверь, они ответили на вопрос Панси Паркинсон новыми вопросами:
- Что он там забыл-то?
- Ему что, больше всех надо?
Тем временем профессор МакГонагалл проиграла неравное сражение со своими студентами. Все попытки убедить их вернуться башню, привести себя в порядок и поужинать разбились об откровенный протест измученных шестикурсников. Они не желали уходить, пока все заложники не будут освобождены. Ни разумные доводы, ни настойчивые уговоры, ни угрозы не подействовали. Временно признав поражение, декан Гриффиндора смогла лишь заклинанием развести костер неподалеку от теплицы. Постепенно к яркому огню стягивались уставшие участники сегодняшнего импровизированного представления. Естественно разговор шел сейчас о Гарри Потере. Как всегда многочисленные упреки в адрес его безрассудства были смешаны с нескрываемым уважением со стороны юношей и обожанием, звучавших в устах девушек.
- Сидел бы сейчас здесь, с нами, в тепле, безопасности, - жалобно причитала Парвати Патил. Своим видом она невольно подтверждала одну известную истину о том, что красота – это страшная сила. Создавалось впечатление, что даже бой – огурцы оценили по достоинству гриффиндорскую красавицу: ни на ее лице, ни на роскошных черных локонах не было ни одного омерзительного студенистого «сувенира». В развернувшемся сражении мисс Патил явно отделалась легким испугом.
- Ох, Парвати, я совсем не уверен, что Гарри известно такое слово, как безопасность, - грустно усмехнулся Симус Финниган. – Мне кажется, он его и написать-то без ошибок не сможет.
- А парадокс заключается в том, - глубокомысленно произнес Дин Томас, - что без Гарри мы бы еще долго даже мечтать не могли ни о безопасности, ни об этом костре.
- С ним как-то… - Лаванда Браун не сразу подобрала нужные слова, - спокойнее, надежнее. Вот сегодня было очень страшно, правда? Но я постоянно искала глазами Гарри, потому что была уверена, что он обязательно найдет выход из этого кошмара.
- Вот-вот, - согласился Дин Томас, - это уже похоже на его постоянное персональное задание – находить выход из кошмаров.
Гриффиндорцы молчали, задумавшись над словами Дина и вглядываясь в пляшущие язычки вечно ненасытного пламени.
Студенты постепенно приходили в себя, и сердце МакГонагалл успокаивалось. Но взгляд, отыскивая еще кого-то, метался среди темных силуэтов на фоне снега, который ночью приобрел неожиданно нежный, фиолетовый оттенок. И вот женщина разглядела две едва различимые в темноте фигуры. Вздохнув с облегчением, Минерва стремительно направилась в противоположную от теплицы сторону, где в полумраке, словно желая укрыться от всего мира, сжались сейчас несчастные селекционеры, с которыми злодейка - судьба сыграла весьма скверную шутку. Профессор Спраут, не сдерживая себя, горько рыдала на плече смущенного и растерянного Невилла Лонгботтома.
- Мерлин мой! Помона! – профессор МакГонагалл быстро рванулась к несчастной коллеге и крепко обняла плачущую женщину. – Все обошлось, успокойся!
- Минерва, - с трудом прорываясь сквозь всхлипывания, произнесла профессор Гербологии, - мне так жаль! Разве я могла себе такое представить?! Все было так здорово задумано, а обернулась таким кошмаром… - в поисках поддержки она обратилась к своему любимому ученику. Невилл Лонгботтом, тоже изрядно получивший от неблагодарных плодов, сейчас напоминал убитого горем родителя, чей ребенок совершенно не оправдал надежд, которые с ним связывали. Он боязливо косился в сторону однокурсников, греющихся у небольшого костра. Очень хотелось туда, к ним. Но, опасаясь расправы, юноша робко топтался рядом с преподавателями, рассчитывая на их поддержку и защиту в случае необходимости.
Увидев, что профессор Спраут постепенно успокаивается, Минерва решилась на разговор:
- Помона, от студентов я уже слышала в общих чертах, что произошло в теплице. Как тебе пришла в голову идея отправить детей к этим монстрам?!
- Но они вовсе не монстры! – опередил своего учителя Невилл. Вот только его разорванная мантия и левое плечо, щедро украшенное застывшей полосой желтоватой слизи, напоминавшей аксельбант, многочисленные небольшие ссадины на руках и лице свидетельствовали об обратном. Но даже сейчас, растоптанный и униженный сорвавшимся опытом и провалившимся триумфом, Невилл не мог дать в обиду собственное детище. Как и профессор Спраут, он очень боялся за судьбу своих зеленых питомцев. Понимая, что они обрели сегодня огромное количество врагов, мистер Лонгботтом готов был драться со всем миром, доказывая, что произошедшее является пусть ужасным, но всего лишь недоразумением. – Мы просто их целую неделю не кормили и не поливали. Очень хотелось обрадовать ребят, преподнести им сюрприз…
- О, вот в этом вы, несомненно, преуспели, мистер Лонгботтом, - съязвила профессор МакГонагалл. – Такой сюрприз они точно не забудут! Но скажите мне, Невилл, вот что… Готовя этот самый сюрприз, вы хотя бы отдавали себе отчет, насколько опасны эти ваши огурцы. Я думаю, вы не даром назвали их бойцовыми?
- Минерва! – подключилась к разговору профессор Спраут, - да они выросли-то пару месяцев назад. Они, как маленькие дети. Никаких навыков мы в эти огурцы не закладывали. Это потом нам хотелось всему их научить.
- Но почему тогда бойцовые, Помона?
- Учитывая, какими ранимыми и беспомощными бывают растения, мы с Невиллом решили научить их навыкам самозащиты. Но позволять им нападать и атаковать – и в мыслях не было!
Профессор МакГонагалл, выслушав свою коллегу, невесело усмехнулась:
- Да ваши бойцовые огурчики – настоящие акселераты. Как говорится, молодые, да ранние. Они сами всему научились, и, похоже, это не предел их возможностей…
- Минерва, с растениями мы как-нибудь разберемся: в конце концов, сами наворотили – самим и расчищать. Правда, Невилл? – тот в ответ кивнул, конечно, хотя взгляд, брошенный на теплицу, особой готовности не выражал. – Но мне очень неловко перед детьми, – щеки профессора Спраут пылали, а губы опять предательски задрожали. – Им надо бы все объяснить, извиниться.
Женщина решительно поднялась, делая знак побледневшему Невиллу следовать за ней. Но профессор МакГонагалл пресекла их смелый порыв:
- Нет, Помона, сейчас это крайне неудачная мысль. Сама посуди, студенты много пережили. Они сегодня не могут быть ни объективны, ни гуманны – потрясение слишком велико. Просто дайте им придти в себя. У вас еще будет возможность им все рассказать и объяснить.
Ответом МакГонагалл был облегченный вздох мистера Лонгботтома.
А Минерва, решив эту проблему, словно забыла о своих собеседниках. Ее тревожный взгляд был вновь обращен на дверь, ведущую из теплицы. Женщина вдруг с ужасом сообразила, что с момента исчезновения Поттера прошло не меньше десяти минут. Но ни спасенный Малфой, ни сам спасатель еще не вернулись. Сейчас она уже жалела, что остановила его друзей на пороге теплицы. Но было уже слишком поздно. Теперь пора самой отправляться за пропавшими студентами и познакомиться с воинственными огурцами лично. Профессор поправила мантию и решительно направилась к двери, ведущей в экспериментальную теплицу. В голове была только одна мысль:
- Ох уж этот Поттер!
- Так, значит, Гарри полез обратно в теплицу! – чуть не выл от восторга еще один участник развернувшихся событий. Вот уже больше получаса он мерз на снегу, прячась от спасшихся шестикурсников в кустах. Его радость по поводу опасности, которой добровольно подверг себя Гарри Поттер, вовсе не свидетельствовала о душевной черствости или о личной неприязни к легендарному гриффиндорцу. Напротив, Колин Криви (а это именно он обосновал свой наблюдательный пункт в кустах рядом с теплицей) был бесконечно привязан к своему старшему факультетскому приятелю.
Тот детский фанатизм, с которым он преследовал Гарри, будучи студентом первого курса, конечно, уже исчез, уступив место уважительному почтению и необратимой привязанности. Шли годы, мальчик взрослел – менялись его вкусы и пристрастия. Но в личном рейтинге Колина Криви за Гарри Поттером прочно закрепилась первое место.
А поскольку основные ценности у мистера Криви не менялись, на втором месте уверенно обосновалась одна из форм досуга, выросшая у юноши до уровня всепоглощающей страсти. Это была фотоохота. Годы даром не прошли: из наивного мальчишки с нелепым фотоаппаратом в руках он превратился в настоящего мастера, виртуоза своего нелегкого ремесла.
В эту самую минуту фотографических дел мастер был готов пуститься в пляс от восторга. Такого богатого улова у юноши еще никогда не было. Степень этого счастья можно было оценить по тому, что призрак брошенной и забытой кукурузы больше не беспокоил его душу и не тревожил его воображение. Более того, Колин готов был даже примириться с пронзительным декабрьским ветром, затеявшим схватку с его мантией, под которую юноша так опрометчиво забыл надеть теплый свитер. Ради таких кадров можно было стерпеть все!
Колин еле сдерживался, чтобы не выть от восторга, представив лица шестикурсников, когда он развесит фоторепортаж о беспрецедентной спасательной операции из экспериментальной теплицы. Очень хотелось дождаться триумфального возвращения Гарри, но холод пробирал фотоохотника буквально до костей. И здесь на помощь пришла светлая мысль: а почему бы не подождать Гарри в Хогвартсе. Вполне можно было устроить засаду в замке – он знает немало потаенных уголков. Там он дождется своего кумира и зафиксирует на пленке его очередной триумф. Главное успеть перехватить Гарри до того, как тот отправится в душ. О, это будет незабываемый кадр!
Фотограф заметил, что большинство студентов устремилось к двери теплицы. Таким образом, путь к отступлению был открыт. Колин поднялся во весь рост – кусты предательски затрещали. Юноша уже поворачивался к студентам спиной, как вдруг боковым зрением заметил фигуру человека, мгновенно изменившего его планы. Нет, он явно поспешил ретироваться: самое интересное, похоже, еще впереди. Сегодня поистине великий день! У Колина впервые появилась реальная возможность заполучить в свою обширную коллекцию самый главный трофей. Пятый год неудачной охоты превратил желание запечатлеть этого человека на пленку в идею-фикс. Попросив Мерлина об удаче, Колин снова плюхнулся на снег. Кусты затрещали, принимая в свои объятья настойчивого фотоохотника. Пригласив ночную тьму в союзники, мистер Криви сжал в руках драгоценный фотоаппарат, и охота началась!
Когда Минерва МакГонагалл достигла входа в теплицу, выяснилось, что она вовсе не одинока в своем желании попасть в тесные объятия бушующих лиан. Наличие добровольцев в огуречный ад не удивляло – удивлял их состав. Конечно, присутствие мистера Уизли и мисс Грейнджер было закономерно, желание помочь Симуса Финнигана, Дина Томаса, Лаванды Браун и Парвати Патил можно было объяснить. Но вот нарисовавшиеся на фоне гриффиндорцев мощные фигуры малфоевских телохранителей были чем-то из разряда фантастики. А минуту спустя к этому и без того экзотическому коктейлю примкнула еще одна пара. Испытывая немыслимые угрызения совести, на сцену развернувшейся спасательной операции вышли профессор Спраут и Невилл Лонгботтом.
Общим у всех этих непохожих людей было сейчас одно – желание увидеть живым и здоровым Гарри Поттера. Крэбб и Гойл в общем-то хотели того же, только их Гарри Поттера звали Драко Малфой. Спор, кто пойдет, грозил перерасти в жуткую ссору, которая вполне могла быстро мутировать в серьезную потасовку. Говорили и кричали все одновременно. Авторитет преподавателей был безжалостно низвергнут с положенного им пьедестала. Казалось, уже никому не по силам остановить разгоревшееся пламя.
Неожиданно за спинами разгоряченных спорщиков раздался знакомый голос. Его услышали все и сразу. Почти мгновенно установилась абсолютная тишина.
Голосу профессора Снейпа можно было бы посвятить поэму. Он обладал удивительной способностью в один миг заполнять любое пространство. И сразу замолкало все, что звучало до него, потому что рядом с этим голосом иные звуки воспринимались почти как кощунство, ведущее к дисгармонии. Такие голоса природа создает исключительно для монологов – полифония явно не для них. А необыкновенная глубина и какой-то уникальный бархатистый тембр заставляют тревожно биться сердца и замирать впечатлительные души.
- Что здесь происходит? – вопрос прозвучал спокойно и совсем негромко. Все оживились, восприняв появление Мастера зелий как долгожданную помощь. Снейп ошеломленно разглядывал своих студентов. Такого он даже представить себе не мог. Не дождавшись разумного объяснения, профессор великодушно разрешил: - Впрочем, можете не отвечать. Судя по внешнему виду участников эксперимента, он явно удался. Мои поздравления, профессор Спраут.
- Профессор Снейп, - вступила в разговор МакГонагалл, - эксперимент провалился: растения оказались очень агрессивными и напали на студентов. Северус, они чудом спаслись. Там была настоящая бойня.
- Кто спровоцировал нападение? Кто напал первым? – деловой тон, которым Снейп задавал вопросы, не мог скрыть тревоги в его голосе.
- Малфой применил против них магию, - ответил Рон Уизли. Мастер зелий кивнул ему, словно давая понять, что он в этом и не сомневался. Сквозь стекло теплицы профессор с интересом рассматривал диковинные растения. Оценив мощь их стебля, Снейп вновь спросил:
- Как же вы выбрались?
- Это Гарри придумал способ, - послышался голос Гермионы.
- Вот как… Вы в очередной раз вышли сухим из воды, мистер Поттер. Знаете, ваше везение… - он не договорил. Глаза безуспешно искали удачливого гриффиндорца среди собравшихся студентов. Не найдя юношу, Снейп бросил стремительный и очень требовательный взгляд на мисс Грейнджер: - Где он?
- Гарри в теплице, сэр. Он вернулся. Был вынужден. Там…
Но Снейп уже не слушал ее. Он лишь обернулся к шестикурсникам и коротко приказал:
- Всем возвращаться в замок. Немедленно. Всю эту гадость смыть с кожи маслом для душа. Профессор МакГонагалл, попросите мадам Помфри обработать ожоги, - Мастер зелий уже собрался войти в теплицу, как вдруг, словно что-то внезапно вспомнив, вновь обратился к Минерве: - Кстати, вон в тех кустах засел наш хогвартский папарацци. Забери его с собой, Минерва, а то еще замерзнет.
Снейп решительно направился к стеклянной двери. Все мгновенно расступились, освобождая ему дорогу. Замешкавшийся Дин Томас был буквально отброшен в сторону.
Мастер зелий вошел в теплицу и мгновение спустя скрылся в огуречных зарослях. Ему вслед неслось запоздалое предупреждение Гойла:
- Сэр, там еще и Драко!
URL записиГлава 2
Ох уж этот Поттер!
Профессор Макгонагалл, преподаватель Трансфигурации, декан факультета Гриффиндор, в эту минуту гораздо больше напоминала перепуганную наседку, которая пытается спасти свое многочисленное потомство из разоренного курятника. Куда-то исчезла ее знаменитая строгость. Сейчас глаза растерянной женщины были полны тревоги и заботы.
Одна за другой из злополучной теплицы вываливали группы шестикурсников. Тогда еще Минерва не знала, что своим чудесным спасением все обязаны Гарри Поттеру. Вырвавшись на свободу, ребята жадно глотали морозный воздух, а потом, абсолютно обессиленные, буквально валились на снег. Потребуется немало времени, чтобы эти бравые солдаты, прошедшие свое первое боевое крещение, смогли отойти от жестокого и позорного побоища.
Профессор Макгонагалл бросалась все к новым и новым жертвам, пыталась успокоить ничего не понимающих ребят, что-то шептала им, уговаривала. Конечно, толку от ее суеты было немного, но спасшиеся дети постепенно приходили в себя. Небольшим платочком Минерва старалась стереть с перепачканных лиц мерзкую маску из огуречной слизи. Но что мог сделать один маленький платочек с потоками ядовитой жидкости! Очищающее заклинание оказалось бессильным против этих студенистых «сувениров» от бойцовых огурцов.
Шестикурсники, словно сговорившись, хранили упорное молчание. Но, наблюдая за ними очень внимательно, Макгонагалл заметила, что огуречная слизь обжигала кожу. Выбравшиеся из теплицы остервенело расчесывали обожженные участки тела.
Встревоженная их долгим сидением на снегу, Минерва безуспешно пыталась поднять ребят, но не все было так просто. Нет, конечно же, услышав голос преподавателя Трансфигурации, они послушно вставали со снежного покрывала, но почти сразу же валились обратно, стоило ей отойти к следующей группе. Больше не мешкая, Минерва решила обратиться за помощью. Громкий, уверенный призыв нарушил царящую ночную тишину:
- Expecto Patronum!
Серебристый кот вырвался на свободу и мгновенно умчался в сторону Хогвартса, устремившись в больничное крыло - в лечебное царство мадам Помфри. Но на немой призыв откликнулась не она. Значительно раньше школьного колдомедика серебристого посланца приметил почти невидимый в ночной темноте человек. Одетый во все черное, он не спеша двигался в сторону школьных теплиц. Патронус Макгонагалл остановил его лишь на мгновение. Проводив грациозного кота тревожным взглядом, незнакомец продолжил свое движение в заданном направлении. Вот только темп этого движения изменился: фигура в черном почти бежала в сторону стеклянных домиков.
А в это время профессор Макгонагалл бессильно опустила руки. Темнота жадно поглотила последние серебристые искорки. Это все, что выдала ее внезапно заартачившаяся палочка в ответ на вторичный призыв Патронуса. Но винить благородное дерево с магической сердцевиной было бы верхом несправедливости. Причину неудачного заклинания нужно искать внутри себя. Минерва сделала верные выводы: все мысли ее сейчас были очень тревожные, в сердце прочно засела паника, поэтому сосредоточиться на самых приятных воспоминаниях больше не удалось. Это значит, надо смириться с мыслью, что послать второго Патронуса, призывающего Дамблдора, уже не удастся. Надеяться можно было только на себя.
Профессор Макгонагалл оглядела своих учеников и отметила произошедшие изменения: большинство сейчас подтянулось к входу в теплицу. Там Минерва и увидела того, кого искала все это время: на пороге стоял улыбающийся Гарри Поттер. Судя по его внешнему виду, Гарри опять досталось значительно больше других. Макгонагалл решительно направилась в сторону двери, но в тот же миг Гойл что-то неразборчиво промычал. Поттер, не сказав ни слова, стремительно развернулся и исчез в глубине теплицы. Минерва даже не успела среагировать. Ребята с ужасом отшатнулись от стеклянной двери, и лишь Гермиона Грейнджер и Рон Уизли сиротливо застыли на пороге, с каким-то отчаянием вглядываясь в густые заросли. Макгонагалл, воспользовавшись минутной заминкой, полностью сорвала планы встревоженной парочки по спасению их приятеля, который, очевидно, был напрочь лишен инстинкта самосохранения.
* * *
Глядя вслед убегающему Гарри, Рон и Гермиона несколько замешкались. Но годы дружбы с этим знаменитым искателем приключений на свое мягкое место кардинально изменили его когда-то очень рассудительную подругу и в недавнем прошлом весьма осторожного друга. Ежегодные тренинги в конце каждого учебного года, на которые они были обречены какой-то неведомой силой, абсолютно поменяли их отношение к опасности. Что бы ни случилось, они всегда встречали испытания втроем. Вот так, деля все радости и горести, дотянула знаменитая гриффиндорская троица до половины шестого курса. Учитывая ее славное боевое прошлое, невольно возникал вопрос: могли ли эти рано повзрослевшие дети - спасшие для школы философский камень и избавившие ее от василиска, летавшие на гиппогрифах и фестралах, взявшие приступом Министерство Магии и устроившие в Отделе Тайн весьма своеобразную ревизию, не раз сталкивающиеся с монстрами в человеческом обличии - испугаться каких-то (пусть даже и мыслящих) монстров овощных?!
Как оказалось, очень даже могли!
От неминуемого позора их спасла профессор Макгонагалл, не терпящим возражения голосом приказавшая мистеру Уизли и мисс Грейнджер отойти от единственной двери теплицы. Конечно, они вынуждены были подчиниться декану, но сделали это с явно демонстрируемым негодованием. Любопытно, что при этом оба они избегали взгляда друг друга, чтобы не прочитать там весьма постыдное, но такое объяснимое облегчение.
Но если с осуждающими взглядами они справились, то договориться с собственной совестью оказалось значительно сложней. Она устроила своим обладателям сеанс изощренных пыток, и первой сдалась Гермиона.
- Рон, нужно как-то его оттуда вытащить. Ты только посмотри, что вытворяют эти… Они отыграются на Гарри за всех нас!
Если бы Гермиона заглянула сейчас в душу Рона, то поняла бы, что все ее попытки призвать друга к сочувствию и призывы помочь Гарри, были заранее обречены. Рональд Уизли не испытывал в этот миг ничего, кроме злости, возведенной в абсолютную степень.
- А что он вообще забыл в этой теплице?! Неужели Гарри мало было дерьма и соплей?! Может, он отправился за добавкой?!
Гневная отповедь друга не смутила Гермиону:
- Ты прекрасно знаешь, Рон, зачем он туда пошел! Не строй из себя идиота!
- Как всегда, я – идиот, Гарри Поттер – герой! – Рон знаком остановил попытавшуюся ему возразить подругу. Он как-то незнакомо, по-взрослому, улыбнулся. - Мне даже не обидно. Наверное, просто привык. Нетрудно догадаться, зачем он туда пошел. Но знать - это одно, а понимать - совсем другое. Так вот я не понимаю.
Казалось, Гермиона сейчас задохнется от возмущения:
- Рон, в теплице остался человек!
- Разве?! А я вроде слышал, что там застрял один Малфой.
Увы, его иронию не оценили.
- Представь себе, вот именно за ним и отправился Гарри.
- Что ж тут представлять? Я видел это собственными глазами. Но как это понять? Если бы он бросился спасать Джинни или Сириуса, вопросов не возникло. Но Малфоя! - Рон театрально закатил глаза и развел руки, выражая тем самым полное недоумение.
- Каждый человек заслуживает помощи, Рон, - Гермиона бросила странный взгляд в сторону беспечно болтающих слизеринцев. Продолжила она не сразу, словно что-то обдумывая, споря сама с собой: - Кто-то же должен был его вытащить, особенно учитывая то, что спасительная миссия в планы друзей Малфоя явно не входила.
- Зато эта миссия удивительным образом совпала с планами его злейшего врага! Все это очень странно, не находишь, Гермиона?! Да Малфой – просто везунчик. Но Гарри-то, Гарри тоже хорош! Ты видела, как он ломанулся в эту теплицу?
- Не думаю, Рон, что он считает Малфоя своим врагом. Слишком много чести. А знаешь, что бы ты мне сейчас ни говорил, признайся, ты ведь мысленно уже в теплице.
Ответом Гермионе послужило продолжительное молчание, что являлось, как известно, знаком согласия.
- Ты становишься удивительным тугодумом, Рон.
- Я не тугодум. Просто все должно пройти без сучка и задоринки. Ты же понимаешь, что обмануть Макгонагалл очень непросто. Но у меня есть план, - он рывком притянул подругу к себе и что-то увлеченно зашептал ей в ухо. Пару минут спустя Гермиона, полностью одобрившая составленный наспех план, благодарно чмокнула его в переносицу. Довольный Рон усмехнулся: - А тебе не противно целоваться с идиотом? Ладно, проехали. Когда мы его вытащим оттуда, я сам задушу этого слабоумного героя. Нет, я придумал месть получше: он у меня месяц одними огурцами будет питаться!
Гермиона брезгливо сморщилась, едва сдерживая рвотные позывы.
* * *
- И все-таки кто-нибудь может мне объяснить, какого Мерлина его опять туда понесло? – допрашивала однокурсников Панси Паркинсон. Вместе с группой слизеринцев она стояла сейчас около задней стены ненавистной теплицы и пыталась хоть как-то облагородить свой внешний вид, избавившись от навозных пятен на руках и жгущей слизи на левой щеке.
Взволнованные слизеринцы, как и все, спасенные дерзкой идеей сообразительного гриффиндорца, живо обсуждали последние события. Имя Драко, правда, упорно обходили. Собственное малодушие крыть было нечем - идти обратно в огуречный ад они не согласились бы ни за какие блага мира. Поэтому поступок Поттера вызвал полнейшее недоумение. Конечно, молва о его вечной страсти спасать чужие жизни, бесстрашно жертвуя своей, доходила и до обитателей слизеринского подземелья. Но одно дело слухи и совершенно другое – собственными глазами увидеть Поттера в действии.
В головах слизеринцев явно не укладывалось: вытащив почти всех жертв и уже почти обретя собственную безопасность, человек просто поворачивается к этой самой выстраданной безопасности спиной и вновь устремляется в огуречные джунгли.
- Да уж явно он рванул туда не просто так! – не терпящим возражения голосом ответил на вопрос Панси Блейз Забини. Наморщив лоб, он все пытался угадать, какую корысть мог бы извлечь из этого Поттер. В том, что выгода обязательно должна быть, Забини не сомневался. Возможно, она скрыта для непосвященных зрителей разыгранного представления. Но юноша, знающий толк в выгодных сделках, сейчас обещал самому себе, что обязательно докопается до истины и решит интригующее уравнение, предложенное Поттером. Это просто необходимо сделать, а то еще чего доброго Блейзу Забини придется поверить в существование бескорыстия!
Панси Паркинсон, обдумывая случившееся, склонялась к иной версии. Эта особая точка зрения объяснялась исключительно ее принадлежностью к прекрасному полу. Так уж повелось, что за всеми мало-мальски интригующими событиями девушки часто видят романтический призрак очаровательного крылатого существа с тугим луком в руках и весьма меткими стрелами в изящном колчане. В случае же с Панси сомнительная, на первый взгляд, версия постепенно обретала статус наконец-то открывшейся истины.
Уже не первый год мисс Паркинсон тайно сохла по светловолосому слизеринскому красавцу. Войдя в мятежную пору юности, девушка позволила всему тайному стать явным, а посему многочисленные охи и вздохи сменились не менее многочисленными знаками внимания. Вот только ожидаемого результата не последовало: все ее далеко идущие планы потерпели полное фиаско. Драко Малфой, заметно утомленный ее бесконечными притязаниями, поставил настойчивую девушку перед фактом абсолютной бесперспективности оных.
Со стороны мистера Малфоя было очень наивно предполагать, что полученный отказ заставит Панси смириться. О нет! Отверженные девушки часто превращаются в весьма успешных детективов. Ей бы, глупенькой, за ответом достаточно было просто обратиться к зеркалу, и все стало бы на свои места. Но мисс Паркинсон решила примерить лавры незабвенной Агаты Кристи, и расследование началось.
К слову сказать, бессердечная природа, лишив Панси многого такого, чем она обычно щедро одаривала представительниц ее пола, явно поскупилась и здесь. Когда девушка столкнулась с бесконечным списком юных особ, неровно дышащих по слизеринскому принцу, позаимствованный из книг знаменитый дедуктивный метод оказался ей не по зубам. В результате организованное расследование запуталось так, что напоминало легендарный гордиев узел. Разрубить его удалось сегодня ничего не подозревающему Гарри Поттеру, и он сделал это, бросившись на помощь своему давнему неприятелю. Физиономию Панси Паркинсон, являющуюся неоспоримым доказательством, что есть на свете такая порода собак, как мопсы, осветила счастливая улыбка от внезапно открывшейся истины, и истина эта была окрашена в голубые тона.
Мозг, взбудораженный дерзким и почти неправдоподобным открытием, заработал столь активно, что вполне мог бы составить конкуренцию магловскому компьютеру. Сейчас, например, он пытался справиться с заданной программой переоценки уже известных событий и фактов. Вскоре все они уже были выстроены в совершенно новую и, на первый взгляд, вполне логичную цепочку, доказывающую, что между этой парочкой, явно злоупотребляющей сейчас гостеприимством бойцовых огурцов, всегда что-то было и есть.
Но если глаза Панси Паркинсон горели лихорадочным огнем, свойственным обычно гениям и первопроходцам, то сердце как-то сразу успокоилось, от него, как говорится, отлегло. Заочно ненавидя свою воображаемую соперницу, девушка мысленно вопрошала: ну что такого могла дать ему она, чего не нашлось бы у Панси. В случае с Поттером вопрос отпал как-то сам по себе.
И если Забини бился сейчас над поиском корыстной подоплеки благородного поступка Гарри Поттера, а Панси Паркинсон вела серьезную борьбу с приближающимся инсультом, спровоцированным сверхактивной мозговой деятельностью, то слизеринские исполины Крэбб и Гойл в умственной деятельности уличены не были. В их случае традиционно над разумом превалировали инстинкты, и этому можно было найти объяснение. Если их одноклассники уже чувствовали себя в безопасности, то сказать такое о телохранителях Драко Малфоя было пока нельзя. Вверенное им тело находилось сейчас далековато от своих не на шутку перепуганных хранителей. Поэтому не составляло никакого труда представить, что сулит им малфоевское возвращение из мест лишения свободы. Для этого даже не нужно было посещать уроки профессора Трелони.
А ведь слизеринским здоровякам изрядно досталось в теплице. Во-первых, бой – огурцы, лишний раз подтверждая свое умение мыслить, словно почувствовали особую близость Крэбба и Гойла к главному виновнику разгоревшегося сражения и явно не скупились на знаки внимания. Во-вторых, похоже, овощным снайперам пришелся по вкусу внушительный размер слизеринцев. Что и говорить, мишени из них действительно получились роскошные. А если учесть еще и то, что в маневренности они серьезно уступали своим однокурсникам, то описать состояние их плащей, мантий и открытых участков тела не представлялось возможным. Правда свое собственное состояние угнетало Гойла и Крэбба куда меньше, чем воспоминания о Драко Малфое в гневе. Больше всего горе - телохранители боялись того мига, когда Поттер вырвет слизеринского старосту из тесных объятий радушных хозяев теплицы. Уставившись на дверь, они ответили на вопрос Панси Паркинсон новыми вопросами:
- Что он там забыл-то?
- Ему что, больше всех надо?
* * *
Тем временем профессор МакГонагалл проиграла неравное сражение со своими студентами. Все попытки убедить их вернуться башню, привести себя в порядок и поужинать разбились об откровенный протест измученных шестикурсников. Они не желали уходить, пока все заложники не будут освобождены. Ни разумные доводы, ни настойчивые уговоры, ни угрозы не подействовали. Временно признав поражение, декан Гриффиндора смогла лишь заклинанием развести костер неподалеку от теплицы. Постепенно к яркому огню стягивались уставшие участники сегодняшнего импровизированного представления. Естественно разговор шел сейчас о Гарри Потере. Как всегда многочисленные упреки в адрес его безрассудства были смешаны с нескрываемым уважением со стороны юношей и обожанием, звучавших в устах девушек.
- Сидел бы сейчас здесь, с нами, в тепле, безопасности, - жалобно причитала Парвати Патил. Своим видом она невольно подтверждала одну известную истину о том, что красота – это страшная сила. Создавалось впечатление, что даже бой – огурцы оценили по достоинству гриффиндорскую красавицу: ни на ее лице, ни на роскошных черных локонах не было ни одного омерзительного студенистого «сувенира». В развернувшемся сражении мисс Патил явно отделалась легким испугом.
- Ох, Парвати, я совсем не уверен, что Гарри известно такое слово, как безопасность, - грустно усмехнулся Симус Финниган. – Мне кажется, он его и написать-то без ошибок не сможет.
- А парадокс заключается в том, - глубокомысленно произнес Дин Томас, - что без Гарри мы бы еще долго даже мечтать не могли ни о безопасности, ни об этом костре.
- С ним как-то… - Лаванда Браун не сразу подобрала нужные слова, - спокойнее, надежнее. Вот сегодня было очень страшно, правда? Но я постоянно искала глазами Гарри, потому что была уверена, что он обязательно найдет выход из этого кошмара.
- Вот-вот, - согласился Дин Томас, - это уже похоже на его постоянное персональное задание – находить выход из кошмаров.
Гриффиндорцы молчали, задумавшись над словами Дина и вглядываясь в пляшущие язычки вечно ненасытного пламени.
* * *
Студенты постепенно приходили в себя, и сердце МакГонагалл успокаивалось. Но взгляд, отыскивая еще кого-то, метался среди темных силуэтов на фоне снега, который ночью приобрел неожиданно нежный, фиолетовый оттенок. И вот женщина разглядела две едва различимые в темноте фигуры. Вздохнув с облегчением, Минерва стремительно направилась в противоположную от теплицы сторону, где в полумраке, словно желая укрыться от всего мира, сжались сейчас несчастные селекционеры, с которыми злодейка - судьба сыграла весьма скверную шутку. Профессор Спраут, не сдерживая себя, горько рыдала на плече смущенного и растерянного Невилла Лонгботтома.
- Мерлин мой! Помона! – профессор МакГонагалл быстро рванулась к несчастной коллеге и крепко обняла плачущую женщину. – Все обошлось, успокойся!
- Минерва, - с трудом прорываясь сквозь всхлипывания, произнесла профессор Гербологии, - мне так жаль! Разве я могла себе такое представить?! Все было так здорово задумано, а обернулась таким кошмаром… - в поисках поддержки она обратилась к своему любимому ученику. Невилл Лонгботтом, тоже изрядно получивший от неблагодарных плодов, сейчас напоминал убитого горем родителя, чей ребенок совершенно не оправдал надежд, которые с ним связывали. Он боязливо косился в сторону однокурсников, греющихся у небольшого костра. Очень хотелось туда, к ним. Но, опасаясь расправы, юноша робко топтался рядом с преподавателями, рассчитывая на их поддержку и защиту в случае необходимости.
Увидев, что профессор Спраут постепенно успокаивается, Минерва решилась на разговор:
- Помона, от студентов я уже слышала в общих чертах, что произошло в теплице. Как тебе пришла в голову идея отправить детей к этим монстрам?!
- Но они вовсе не монстры! – опередил своего учителя Невилл. Вот только его разорванная мантия и левое плечо, щедро украшенное застывшей полосой желтоватой слизи, напоминавшей аксельбант, многочисленные небольшие ссадины на руках и лице свидетельствовали об обратном. Но даже сейчас, растоптанный и униженный сорвавшимся опытом и провалившимся триумфом, Невилл не мог дать в обиду собственное детище. Как и профессор Спраут, он очень боялся за судьбу своих зеленых питомцев. Понимая, что они обрели сегодня огромное количество врагов, мистер Лонгботтом готов был драться со всем миром, доказывая, что произошедшее является пусть ужасным, но всего лишь недоразумением. – Мы просто их целую неделю не кормили и не поливали. Очень хотелось обрадовать ребят, преподнести им сюрприз…
- О, вот в этом вы, несомненно, преуспели, мистер Лонгботтом, - съязвила профессор МакГонагалл. – Такой сюрприз они точно не забудут! Но скажите мне, Невилл, вот что… Готовя этот самый сюрприз, вы хотя бы отдавали себе отчет, насколько опасны эти ваши огурцы. Я думаю, вы не даром назвали их бойцовыми?
- Минерва! – подключилась к разговору профессор Спраут, - да они выросли-то пару месяцев назад. Они, как маленькие дети. Никаких навыков мы в эти огурцы не закладывали. Это потом нам хотелось всему их научить.
- Но почему тогда бойцовые, Помона?
- Учитывая, какими ранимыми и беспомощными бывают растения, мы с Невиллом решили научить их навыкам самозащиты. Но позволять им нападать и атаковать – и в мыслях не было!
Профессор МакГонагалл, выслушав свою коллегу, невесело усмехнулась:
- Да ваши бойцовые огурчики – настоящие акселераты. Как говорится, молодые, да ранние. Они сами всему научились, и, похоже, это не предел их возможностей…
- Минерва, с растениями мы как-нибудь разберемся: в конце концов, сами наворотили – самим и расчищать. Правда, Невилл? – тот в ответ кивнул, конечно, хотя взгляд, брошенный на теплицу, особой готовности не выражал. – Но мне очень неловко перед детьми, – щеки профессора Спраут пылали, а губы опять предательски задрожали. – Им надо бы все объяснить, извиниться.
Женщина решительно поднялась, делая знак побледневшему Невиллу следовать за ней. Но профессор МакГонагалл пресекла их смелый порыв:
- Нет, Помона, сейчас это крайне неудачная мысль. Сама посуди, студенты много пережили. Они сегодня не могут быть ни объективны, ни гуманны – потрясение слишком велико. Просто дайте им придти в себя. У вас еще будет возможность им все рассказать и объяснить.
Ответом МакГонагалл был облегченный вздох мистера Лонгботтома.
А Минерва, решив эту проблему, словно забыла о своих собеседниках. Ее тревожный взгляд был вновь обращен на дверь, ведущую из теплицы. Женщина вдруг с ужасом сообразила, что с момента исчезновения Поттера прошло не меньше десяти минут. Но ни спасенный Малфой, ни сам спасатель еще не вернулись. Сейчас она уже жалела, что остановила его друзей на пороге теплицы. Но было уже слишком поздно. Теперь пора самой отправляться за пропавшими студентами и познакомиться с воинственными огурцами лично. Профессор поправила мантию и решительно направилась к двери, ведущей в экспериментальную теплицу. В голове была только одна мысль:
- Ох уж этот Поттер!
* * *
- Так, значит, Гарри полез обратно в теплицу! – чуть не выл от восторга еще один участник развернувшихся событий. Вот уже больше получаса он мерз на снегу, прячась от спасшихся шестикурсников в кустах. Его радость по поводу опасности, которой добровольно подверг себя Гарри Поттер, вовсе не свидетельствовала о душевной черствости или о личной неприязни к легендарному гриффиндорцу. Напротив, Колин Криви (а это именно он обосновал свой наблюдательный пункт в кустах рядом с теплицей) был бесконечно привязан к своему старшему факультетскому приятелю.
Тот детский фанатизм, с которым он преследовал Гарри, будучи студентом первого курса, конечно, уже исчез, уступив место уважительному почтению и необратимой привязанности. Шли годы, мальчик взрослел – менялись его вкусы и пристрастия. Но в личном рейтинге Колина Криви за Гарри Поттером прочно закрепилась первое место.
А поскольку основные ценности у мистера Криви не менялись, на втором месте уверенно обосновалась одна из форм досуга, выросшая у юноши до уровня всепоглощающей страсти. Это была фотоохота. Годы даром не прошли: из наивного мальчишки с нелепым фотоаппаратом в руках он превратился в настоящего мастера, виртуоза своего нелегкого ремесла.
В эту самую минуту фотографических дел мастер был готов пуститься в пляс от восторга. Такого богатого улова у юноши еще никогда не было. Степень этого счастья можно было оценить по тому, что призрак брошенной и забытой кукурузы больше не беспокоил его душу и не тревожил его воображение. Более того, Колин готов был даже примириться с пронзительным декабрьским ветром, затеявшим схватку с его мантией, под которую юноша так опрометчиво забыл надеть теплый свитер. Ради таких кадров можно было стерпеть все!
Колин еле сдерживался, чтобы не выть от восторга, представив лица шестикурсников, когда он развесит фоторепортаж о беспрецедентной спасательной операции из экспериментальной теплицы. Очень хотелось дождаться триумфального возвращения Гарри, но холод пробирал фотоохотника буквально до костей. И здесь на помощь пришла светлая мысль: а почему бы не подождать Гарри в Хогвартсе. Вполне можно было устроить засаду в замке – он знает немало потаенных уголков. Там он дождется своего кумира и зафиксирует на пленке его очередной триумф. Главное успеть перехватить Гарри до того, как тот отправится в душ. О, это будет незабываемый кадр!
Фотограф заметил, что большинство студентов устремилось к двери теплицы. Таким образом, путь к отступлению был открыт. Колин поднялся во весь рост – кусты предательски затрещали. Юноша уже поворачивался к студентам спиной, как вдруг боковым зрением заметил фигуру человека, мгновенно изменившего его планы. Нет, он явно поспешил ретироваться: самое интересное, похоже, еще впереди. Сегодня поистине великий день! У Колина впервые появилась реальная возможность заполучить в свою обширную коллекцию самый главный трофей. Пятый год неудачной охоты превратил желание запечатлеть этого человека на пленку в идею-фикс. Попросив Мерлина об удаче, Колин снова плюхнулся на снег. Кусты затрещали, принимая в свои объятья настойчивого фотоохотника. Пригласив ночную тьму в союзники, мистер Криви сжал в руках драгоценный фотоаппарат, и охота началась!
* * *
Когда Минерва МакГонагалл достигла входа в теплицу, выяснилось, что она вовсе не одинока в своем желании попасть в тесные объятия бушующих лиан. Наличие добровольцев в огуречный ад не удивляло – удивлял их состав. Конечно, присутствие мистера Уизли и мисс Грейнджер было закономерно, желание помочь Симуса Финнигана, Дина Томаса, Лаванды Браун и Парвати Патил можно было объяснить. Но вот нарисовавшиеся на фоне гриффиндорцев мощные фигуры малфоевских телохранителей были чем-то из разряда фантастики. А минуту спустя к этому и без того экзотическому коктейлю примкнула еще одна пара. Испытывая немыслимые угрызения совести, на сцену развернувшейся спасательной операции вышли профессор Спраут и Невилл Лонгботтом.
Общим у всех этих непохожих людей было сейчас одно – желание увидеть живым и здоровым Гарри Поттера. Крэбб и Гойл в общем-то хотели того же, только их Гарри Поттера звали Драко Малфой. Спор, кто пойдет, грозил перерасти в жуткую ссору, которая вполне могла быстро мутировать в серьезную потасовку. Говорили и кричали все одновременно. Авторитет преподавателей был безжалостно низвергнут с положенного им пьедестала. Казалось, уже никому не по силам остановить разгоревшееся пламя.
Неожиданно за спинами разгоряченных спорщиков раздался знакомый голос. Его услышали все и сразу. Почти мгновенно установилась абсолютная тишина.
Голосу профессора Снейпа можно было бы посвятить поэму. Он обладал удивительной способностью в один миг заполнять любое пространство. И сразу замолкало все, что звучало до него, потому что рядом с этим голосом иные звуки воспринимались почти как кощунство, ведущее к дисгармонии. Такие голоса природа создает исключительно для монологов – полифония явно не для них. А необыкновенная глубина и какой-то уникальный бархатистый тембр заставляют тревожно биться сердца и замирать впечатлительные души.
- Что здесь происходит? – вопрос прозвучал спокойно и совсем негромко. Все оживились, восприняв появление Мастера зелий как долгожданную помощь. Снейп ошеломленно разглядывал своих студентов. Такого он даже представить себе не мог. Не дождавшись разумного объяснения, профессор великодушно разрешил: - Впрочем, можете не отвечать. Судя по внешнему виду участников эксперимента, он явно удался. Мои поздравления, профессор Спраут.
- Профессор Снейп, - вступила в разговор МакГонагалл, - эксперимент провалился: растения оказались очень агрессивными и напали на студентов. Северус, они чудом спаслись. Там была настоящая бойня.
- Кто спровоцировал нападение? Кто напал первым? – деловой тон, которым Снейп задавал вопросы, не мог скрыть тревоги в его голосе.
- Малфой применил против них магию, - ответил Рон Уизли. Мастер зелий кивнул ему, словно давая понять, что он в этом и не сомневался. Сквозь стекло теплицы профессор с интересом рассматривал диковинные растения. Оценив мощь их стебля, Снейп вновь спросил:
- Как же вы выбрались?
- Это Гарри придумал способ, - послышался голос Гермионы.
- Вот как… Вы в очередной раз вышли сухим из воды, мистер Поттер. Знаете, ваше везение… - он не договорил. Глаза безуспешно искали удачливого гриффиндорца среди собравшихся студентов. Не найдя юношу, Снейп бросил стремительный и очень требовательный взгляд на мисс Грейнджер: - Где он?
- Гарри в теплице, сэр. Он вернулся. Был вынужден. Там…
Но Снейп уже не слушал ее. Он лишь обернулся к шестикурсникам и коротко приказал:
- Всем возвращаться в замок. Немедленно. Всю эту гадость смыть с кожи маслом для душа. Профессор МакГонагалл, попросите мадам Помфри обработать ожоги, - Мастер зелий уже собрался войти в теплицу, как вдруг, словно что-то внезапно вспомнив, вновь обратился к Минерве: - Кстати, вон в тех кустах засел наш хогвартский папарацци. Забери его с собой, Минерва, а то еще замерзнет.
Снейп решительно направился к стеклянной двери. Все мгновенно расступились, освобождая ему дорогу. Замешкавшийся Дин Томас был буквально отброшен в сторону.
Мастер зелий вошел в теплицу и мгновение спустя скрылся в огуречных зарослях. Ему вслед неслось запоздалое предупреждение Гойла:
- Сэр, там еще и Драко!